Почти пятнадцать лет не выпускал из своих рук оружия Николай Игнатов. В 1920 году он вступает в комсомол, а в 1924 году становится членом ВКП (б). Годы гражданской войны, борьбы с врагами Родины, закалили характер Н. Г. Игнатова. Партийная работа становится его жизненным призванием.

Его хорошо знали коммунисты ленинградской партийной организации. В 1934–1937 годах работал парторгом ЦК фабрики «Гознак», первым секретарем Ленинского райкома партии Ленинграда, с 1938 по 1940 г. был первым секретарем Куйбышевского обкома партии.

Н. К. Байбаков об этом вспоминает: «В то время я был начальником объединения нефтяных промыслов области. При встречах со мной Игнатов всегда интересовался нашими разработками, связанными со строительством нефтеперерабатывающего завода в Куйбышеве. Он, как человек, привыкший жить в гуще событий, не терпел кабинетных людей и всегда был полон новыми идеями. Он первым поддержал бригадный подряд, договорные отношения с колхозами и совхозами — тогда он руководил Госкомзаготовок СССР…»

В 1939 году в Куйбышевской области выдалась дождливая осень, и, если применять традиционные методы работы, урожай зерновых был бы погублен. Игнатов, будучи по натуре человеком решительным и инициативным, предпринимает единственно возможный в тех условиях шаг: согласовав этот вопрос с бюро обкома, он предложил выдать треть урожая участникам уборки. Мера эта помогла — урожай спасли. И колхозники остались с хлебом, и государственные поставки были выполнены.

Однако это не укладывалось в тогдашние каноны партии, и вызвало гнев И. В. Сталина. А подлил масла в огонь Н. С. Хрущев, выступив на XVII партконференции с критикой «кулацких» методов работы Н. Г. Игнатова в Куйбышевской области. На этом же Пленуме ЦК Н. Г. Игнатов был выведен из его состава, а вскоре и снят с должности первого секретаря Куйбышевского обкома партии и направлен на работу заведующим промышленным отделом Орловского обкома партии.

Так случилось, что работа в Орловской области стала одной из наиболее плодотворных в его партийной биографии. Здесь он проработал восемь лет, после назначения в 1940 г. заведующим отделом, секретарем, а с 1944 г. после разделения области на Орловскую и Брянскую — первым секретарем Орловского обкома ВКП(б).

Мы прекрасно представляем, насколько сложными были те годы. Вместе с орловцами Н. Г. Игнатов отдавал все свои силы становлению промышленности орловщины в условиях нарастающей фашистской агрессии. Во время войны осуществлял эвакуацию людей и промышленных объектов. Был одним из организаторов и руководителей подполья и партизанского движения, в результате чего Орловская область стала надежным звеном мощной цепи партизанского движения. Неоднократно вылетал за линию фронта к партизанам. Принимал самое непосредственное участие в подготовке к решающей битве за Орел на Орловско — Курской дуге. Тогда-то он и познакомился с К. К. Рокоссовским, и они стали друзьями на всю жизнь.

После освобождения Орловщины восстанавливал там советскую власть. Возрождал Орел, который был одним из наиболее пострадавших от войны городов России, а также промышленность и сельское хозяйство области. Именно на Орловщине Н. Г. Игнатов окреп как партийный руководитель, стал признанным вожаком масс.

В 1948 году его и ряд других первых секретарей обкомов партии направили на Высшие курсы партийных руководителей, организованных по решению Политбюро при Высшей партийной школе Академии общественных наук при ЦК КПСС. Учеба прервалась через неполных четыре месяца, так как в начале 1949 г. после тяжелой болезни и кончины П. И. Селезнева ЦК КПСС направляет Н. Г. Игнатова на работу первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС.

Вот с таким «багажом» и приехал Н. Г. Игнатов в 1949 году в Краснодар. Кубанцы, как вспоминал Игнатов, встретили его приезд настороженно. Как-то поведет себя новый первый секретарь, ведь известно, что «новая метла по — новому метет…» Тем более, что он приехал на смену П. И. Селезневу, хорошо зарекомендовавшему себя в народе своей самоотверженной работой.

«Ни в коей мере не беру на себя ответственность за создание полного и цельного портрета отца на посту первого секретаря крайкома партии, не могу привести и все фамилии, с кем ему приходилось плечом к плечу трудиться, а также перечислить все дела, начинания и задумки, которые сделаны кубанцами в те, уже далекие и ставшие историей, годы. Но то, что врезалось и осталось в памяти, то, что я знаю достоверно, хотелось бы вспомнить и описать». Это слова сына Николая Григорьевича Льва Николаевича Игнатова, члена партии с 1961 года, кандидата технических наук, в ту пору заместителя главного конструктора ЦНИИ автоматики и гидравлики в Москве.

«…Уборка зерновых на Кубани, — рассказывал сын Н. Г. Игнатова, — начинается рано в сравнении со средней полосой России, где до этого приходилось работать отцу. И мне, тогда ученику 9–го класса, приходилось часто бывать с ним в хозяйствах края.

Вспоминается один из характерных примеров. Когда отец выезжал в край, то обычно никто в крайкоме не знал, в какой район он едет. Делалось это в том числе и для того, чтобы районные товарищи заранее не готовили «потемкинской деревни», т. е. ему хотелось воочию самому увидеть то, что часто не показывают высокому руководителю. В поездке, кроме водителя, его сопровождал порученец (в первые годы после войны у каждого первого секретаря была охрана) и я — немой свидетель этих поездок.

Отъехав несколько кварталов от крайкома, отец говорил водителю (в командировке по краю обычно машину вел Яша Уманец): «Едем в сторону Тихорецкой…» На токах в то время работали в основном женщины — казачки. Техники было мало, и работали, как правило, вручную. На току отец обязательно представлялся: «Я ваш первый секретарь крайкома…» Завязывалась беседа, он умел разговорить людей. Говорили о том, что тревожило и беспокоило тружеников Кубани, в первую очередь, конечно, оплата за труд. Как известно, казачки ост — ры на язык и правду — матку режут в глаза. В то время оплата — натуроплатой — была низка: в лучшем случае — 100–300 граммов зерна на трудодень, работали, как говорили, за «палочки». И это, конечно, не могло не беспокоить партийную организацию, ведь без рациональной оплаты труда, и тем более сельского, народное хозяйство не поднять. И когда отец говорил, что в этом году (1949 г. — автор) на трудодень будет выдано не менее одного килограмма зерна, ему не верили. «Ну так вот, — говорил он, — если я не выполню своего обещания, то я сам подам заявление об отставке». И в этом, и в последующие годы он свое слово сдержал.