Удобное место мы увидели через два часа. Хотя сейчас мы и шли довольно ходко, на дороге ничего не затрудняло наше движение, однако и действительно нам следовало отдохнуть – мы все были грязны, одежда истрепалась, лошади были измождены, и хотя я всё время поддерживал их здоровье, лечение тоже отнимало силы.

А если бы я вообще не лечил – и кони, и мои спутники давно бы заболели, и возможно погибли. Хорошо, что я вовремя вделал в своё тело камень – теперь лечение проходило очень просто, даже проще, чем тогда, когда я пользовался камнем, находящимся в моём браслете.

Вообще – было странно – почему камень так растворился во мне? Что это было? Вернее – что теперь ЕСТЬ во мне? Мне продолжали сниться странные сны – то я в них летал, имея драконьи крылья, а теперь, добавились сны, в которых я плавал под водой, как дельфин.

Иногда на меня накатывала волна жара, как будто в моём организме происходили какие-то перестройки, а иногда – моё тело было холодным, как лёд. Однажды Аранна подняла переполох – ночью случайно дотронулась до моей руки – она была холодна как лёд, и девушка подняла страшный крик, решив, что я умер. Поднялись все друзья, они тормошили меня, пытались разбудить, но я был в странной спячке, как зверёк в норе. Слава богам, что они догадались меня не трогать и посмотреть, что дальше будет.

А дальше ничего не было – с их слов – я открыл глаза и недоумённо спросил, чего это они тут все выстроились возле меня и смотрят, как на морского змея. Меня теребили, расспрашивали, но я ничего не мог сказать – заснул, проснулся – вот они все меня теребят. Дальше ничего не помню.

Конечно, всё это было результатом воздействия на меня камня – но камня ли? Можно ли считать этот предмет камнем? Хммм…может ли считаться собакой предмет, который лает и выглядит как собака? Может ли быть камнем то, что выглядит, как камень? Может быть. А может и не быть. В любом случае – это штука сейчас гуляет в моём организме, и помогает мне выживать. А разве этого мало?

Место для отдыха, как всегда, было выбрано у водоёма. В этот раз это была довольно глубокая речка, протекающая метрах в трёхстах вправо от дороги. Здесь она делала изгиб, и её изогнутая, как лук часть, была обращена к нам. Над рекой находилась ровная площадка, на которой стояли отдельные деревья, не мешающие расставить палатки, да и до сплошного густого леса было далеко, и всё пространство просматривалось навылет. Никто не мог к нам подобраться безнаказанно – по крайней мере, мы так думали.

Стреноженные лошади жадно ели высокую сочную траву, смачно похрупывая ей, а мы сидели возле костра, обсуждая дальнейшие планы.

– Даркк, расскажи, что там впереди, где заканчивается Дорога? – спросил я старого орка.

Надо сказать, что путешествие далось ему трудно – всё таки уже не мальчик, он сильно сдал в последнее время, хотя, опять же, я поддерживал его как мог. Орк осунулся, глаза ввалились, худые руки ещё больше истончились и держался он только благодаря моему лечению. Я опасался, что обратной дороги он не переживёт

– Дорога…она упрётся в плоскогорье, на которое выходить нельзя ни в коем случае – так нам завещали старики, иначе заболеешь и умрёшь. Нам надо будет уйти с дороги вправо, вдоль реки и пройти километров двадцать, вот там и начинаются старые развалины, куда ты и хотел попасть. Мы дошли до этих развалин, но не смогли там ничего осмотреть – у Красста началась истерика, он вопил, кричал, требовал, чтобы мы все скорее ушли отсюда, мы и вернулись назад. Из этого похода вернулись только половина. Я не могу винить Красста – он тогда был ещё совсем молодым – даже опытные воины чувствовали тут страх, мы не могли спать, нас мучили кошмары. Больше всего страшила неизвестность – воины исчезали неизвестно куда, без следа.

– А что за плоскогорье? – спросил гном – чего оно такое страшное-то?

– Если на него войти, то ты ничего не почувствуешь – плоскогорье состоит из оплавленного камня, как будто кто-то взял горы и размазал их ровным слоем, как тесто. Камни даже блестят, как те, которые можно найти возле вулканов. Ты уйдёшь домой, а потом, через несколько дней начнётся болезнь. Она продлится долго – если ты не очень долго пробыл на страшном плоскогорье, и недолго, если ты там провёл целый день, или дольше, в любом случае – ты заживо сгниёшь. У тебя выпадут все волосы, ты покроешься язами, у тебя будет отставать кожа и мясо с костей. Хочешь зайти на плоскогорье, Бабакан? – орк криво усмехнулся и потыкал палкой в угли костра. Угли вспыхнули ярче и выбросили сноп искр.

– Как-то не хочется – чего я там не видал – мне чудес и без этого по горло. Я всё думаю – как мы будем возвращаться, вот проблема! Так не хочется опять через поганый лес бежать, да по степи зад бить.

– А куда деваться? – сказал Каран, задумчиво глядя на угли костра – этих приключений, наверное, мне на всю жизнь хватит. Я ведь тоже уже не молод – мне сорок лет…многие военные и до этих-то лет не доживают, а я, при таких приключениях, почему-то жив до сих пор.

– Жив ты потому, что тебя Викор вытаскивал, и не один раз – прогудел Бабакан – чего уж говорить – забрались мы и правда далеко. Где там моя пещера, где мои соклановцы, где моя жена Шарана… В последний раз мы с ней крепко поругались, а теперь вспоминаю – и сердце тоскует, так хочется её прижать к себе так, чтобы косточки захрустели.