– А это, – продолжала Эдди, положив руку на дверь, – комната Хло.

Это была единственная комната в доме, куда Джек еще не заглядывал. И когда Эдди медленно приоткрыла дверь, она оказалась единственной, где царил беспорядок. На полу были разбросаны игрушки, вещи свешивались со спинки стула. На стене висел отклеившийся с одного уголка плакат молодежной группы, которая вот уже лет десять не выпускала новый альбом. На полке сидели в ряд плюшевые медвежата, без глаз и с оторванными лапами. Кровать, засилье розовых оборок, была разобрана, как будто Эдди время от времени спала на ней. От этого предположения Джеку стало не по себе, однако альтернатива казалась еще более пугающей: что в течение одиннадцати лет Эдди просто хранила комнату в неприкосновенности, как святыню.

Но это была всего лишь кровать, а белье можно поменять. Игрушки убрать.

– Я могу лечь здесь, – предложил Джек. – И не стеснять тебя.

– Нет. Нельзя.

Она стояла у стула, поглаживая рукой ткань маленькой белой рубашки.

– Эдди…

– Нельзя, – повторила она. – Просто нельзя.

– Ладно, – смирился он, понимая, что сейчас не время переступить эту черту.

Он следом за Эдди покинул комнату и быстро закрыл за собой дверь. Из головы не выходил ящик Пандоры. Какие силы он выпустил, сломав печать на этой комнате? Неужели разрушил надежду, которая была заперта внутри?

В закусочной нестерпимо воняло дымом, но Селену это не заботило.

– Представим, что мы на шашлыках, – сказала она, видя, как Джордан поморщился, усаживаясь за столик.

– Ну да. Только жарят почему-то само здание.

К их столику подошла Эдди с двумя чашками и полным кофейником.

– Со сливками и сахаром, верно?

Селена улыбнулась официантке.

– Можно мне чашку горячей воды с лимоном?

Эдди кивнула и направилась к стойке.

– Как ты это пьешь? – удивился Джордан. – Фу! В горячей воде с лимоном люди моют посуду.

– В таком случае представь, какая я чистая внутри.

Она взяла у Эдди дымящуюся чашку.

– У меня была посетительница, которая постоянно пила горячую воду, – задумчиво сказала Эдди. – Она дожила до ста шести лет.

– Да ладно! – не поверил Джордан.

– Честно.

– И от чего она умерла? – спросила Селена.

– Другая официантка подала ей однажды вместо воды кофе, – подмигнула Эдди. – Через минуту принесу ваш заказ.

Селена посмотрела ей вслед.

– Похоже, она очень милая.

– Она из хорошей семьи, как тут говорят. – Джордан развернул газету. – И уж точно не заслужила страстей, которые бушуют вокруг нее.

– Ты о чем?

– Например, пожар. И травля этого парня, который работает у нее.

Джордан укрылся за газетой, но Селена вилкой приподняла ее край.

– Эй! – позвала она. – Ты обо мне забыл? У нас свидание за завтраком.

– Дай мне отдохнуть.

– Не мучай меня. Что это за история с парнем, который здесь работает?

Джордан швырнул газету на стол. Она была раскрыта на страничке редактора, где огромным шрифтом было напечатано обращение к «нежелательному элементу», который недавно переехал в город. Селена пробежала глазами короткое послание, суть которого заключалась в том, чтобы вывалять Джека Сент-Брайда в дегте и перьях и вывезти из города.

– А что он сделал? Ограбил банк?

– Изнасиловал несовершеннолетнюю.

Селена взглянула на Джордана и присвистнула.

– Что ж, нельзя винить общество в том, что оно хочет себя защитить. Если хочешь знать мое мнение, в этом суть закона Меган. [iv]

– В то же время складывается предубежденное отношение к человеку, который вынужден становиться на учет. Если общество будет судить о человеке по его прошлым деяниям, как же оно сможет смириться с его присутствием?

Селена заглянула под стол.

– Что, черт возьми, ты вытворяешь? – удивился Джордан.

– Просто удостоверилась, что ты не оседлал своего любимого конька. Тебе прекрасно известно, что люди, совершившие преступления на сексуальной почве, совершают их повторно. Как бы ты запел, если бы он, скажем, охотился за пятнадцатилетними мальчиками?

– Рецидивисты, – сказал Джордан, снова разворачивая газету, – дают нам работу.

Селена опешила.

– Это, наверное, самые жестокие слова, которые когда-либо слетали с твоих уст, Макфи. Хотя я от тебя всякого понаслушалась.