- Ну, думаю что около 24 марта, 2003 года – протянула она – зал опять загудел.

 - Еще версии? – спросил я. Присутствующие стали поочередно, поднимать руки и выдвигать версии – года, вплоть от пятидесятых до нулевых, различные месяца, и числа. Поднялся невообразимый хаос, многие вскакивали с мест, а двое мужчин – один молодой парень, а второй – убеленный сединами, похожий на профессора, старичок – затеяли потасовку, в которой победила молодость. Молодой швырнул «профессора» на пол, у того слетели очки и он слабым голосом стал причитать, что ничего не видит. А этот парень, взял, раздавил очки, а потом преспокойно уселся на свое место.

 - Стойте! Мы ведь цивилизованные люди, остановитесь! – проорал я, и все, не сразу конечно, но потихоньку стали приходить в себя. «Профессор», на ощупь добрался до ближайшего кресла, и устроился в нем. Остальные отряхивали брюки и куртки, дамы поправляли пострадавшие прически. Публика была очень разношерстная – во-первых, социальный статус – были люди в дорогих костюмах, смокингах и вечерних платьях – типа Бена Фостера. А были и обычные люди - среднего достатка, нищие, даже бродяги. Все это разделение, только подчеркивалось тем, что все были из разных времен.

 - Вот видите – снова начал я – это, как вы поняли не совсем обычный корабль, или может – вообще не корабль. Вы все мертвы.

 - Откуда ты это знаешь? – проорал кто-то – и почему «вы»? Ты тогда тоже мертв, паренек!

 - Нет, я не мертв. Вы должны понять, что вы умерли или мы будем плавать так, еще черт знает сколько!

 - Да он просто сумасшедший!

 - Ладно, выйди ко мне, парень, я готов все объяснить тебе – тот маленько помялся, а затем вышел. Это был тот самый тип, который раздавил очки «профессора».

 - Давай, валяй – он взобрался на сцену и встал напротив меня, скрестив руки на груди.

 - Как тебя зовут? – спросил я.

 - Брэд Рофен – бросил он – ну, рассказывай же.

 - Как ты думаешь, Брэд, почему ни одна дата, названная присутствующими, не совпала?

 - Не совпала с чем? – ухмыльнулся он.

 - Не совпала с правильной.

 - Я так считаю – вы, сборище клоунов, решивших разыгрывать тут передо мной комедию. Я помню, как попал сюда – в смысле, помню последние мгновения, перед потерей сознания. Очевидно, что кто-то решил просто подшутить, и заказал розыгрыш. Как в том фильме, не помню названия. Во всяком случае, я не чувствую себя мертвым.

 - Ты понимаешь, что это стоило бы таких денег, что тебе и не снилось, а?

 - Почему же? У меня полно влиятельных и богатых друзей – пожал он плечами. Я актер, самая знаменитая роль в фильме «Ученик».

 - И какое, по-твоему, сейчас число? – поинтересовался я.

 - Пятнадцатое, ну или на крайняк – шестнадцатое января. Год - две тысячи восьмой, от рождества Христова – улыбнулся он, и провел рукам по ежику темных волос на голове.

 - Мне немного знакомо твое лицо, но не могу вспомнить фильмов с твоим участием – развел я руками. Хорошо, если ты так хочешь думать – иди, пока сядь…

 - Что значит сядь, а? – он схватил меня за воротник – ты тут всем заправляешь, а? В самое ближайшее время, если я не попаду на сушу, мать ее, я буду очень зол – в глазах его прыгал бешенный огонь – понятно?

 - Успокойся, Брэд, представь, что ты в кино, и играй свою роль, если тебе так охота – произнес я, и похлопал его по рукам, которые все еще стискивали мою футболку. Он пристально поглядел на меня еще раз, и, расплывшись в улыбке, отпустил.

 - Окей, я представлю. Самому стало интересно, что это за чертов спектакль – он медленно пошел к своему месту.

 - Еще один вопрос, Брэд – что это ты не поделил с тем человеком?

 - Со старым пердуном? Да просто он мне не понравился – «старый пердун», в свою очередь, прищурившись, посмотрел в сторону Рофена, и сказал:

 - Позвольте, мне тоже выйти на сцену?

 - Да, пожалуйста – кивнул я. Он встал, и чуть покачиваясь, медленно поднялся по ступенькам. Под глазом у него уже расплылся фингал.

 - Вы говорите, мы все мертвы. И знаете, я склонен вам доверять, хотя многие в этом зале - хотя некоторые в этом зале – он многозначительно посмотрел на Брэда – сочтут меня сбрендившим стариком.

 - Ты – это он и есть! – хлопнул в ладоши Рофен.

 - Так, вот - продолжил старичок – я прекрасно знаю, что умер. Я помню все, до мельчайших подробностей. Всем, я думаю, будет интересно услышать? – зал загудел, непонятно, одобряя или высказывая недовольство словами старика.

 - Мне стыдно в этом признаваться, так как это большой грех. Я самоубийца. Жена моя давно умерла, собственной смертью, умер сын – он долгое время болел раком. А потом, наконец, Господь сжалился над ним. Это очень тяжело – пережить собственного ребенка. Какое-то время, я крепился, а когда однажды утром, я нашел своего пса, Спайка – дохлым, то решил, что я задержался на этом свете. Пошел в сарай, и нашел там веревку, привязал ее к балке. Потом сходил в дом, написал записку, с просьбой никого не винить в моей смерти и захватил табуретку. Долго раздумывать не стал, залез на нее, и накинул веревку на шею. В этот момент, у меня в кармане, заиграл мобильный, и мне стало смешно. Вот подниму трубку и что скажу? Извините, но в данный момент я занят? Чем? Да вешаюсь. Нет, я не стал брать трубку, а сделал последний шаг - навстречу старухе с косой – тут он замолчал, вытащил платок из кармана, протер глаза, и убрал его назад.