Но она жила в одной с Володей квартире, а он ел приготовленное ею кушанье, мылся с нею в одной ванне и, самое жуткое, спал с нею в одной постели!

 Спокойная жизнь пожилого жителя города Ижевска получила новый излом! О, он хорошо помнил Олю Истомину, появившуюся в Подлесной города Ижевска в один из вечеров, когда молодёжь, как обычно, встала в круг и волейбольный мяч отскакивал поочерёдно от напружиненных пальцев собравшихся. Стройная старшеклассница, не блиставшая броской красотой, как-то запала в сознание и сама помогла ему с ней познакомиться, сравнив Николая Фёдоровича с известным артистом.

 Это польстило Николаю Фёдоровичу и он вдруг почувствовал - это она, та самая, с которой ему легко будет шагать рядом по жизни. Он, окончивший только что институт, но ещё не укрепившийся в экономическом плане, решил для себя дождаться, когда Оля закончит десятый класс, и уже не стесняясь чьего-либо мнения, будет дружить с девушкой. Так оно и случилось.

 Летом он познакомился с отцом и матерью Оли, узнал имя, отчество и фамилию. Сразу вспомнился мастер участка в заводе, чересчур строго относившийся к нему, который оказался братом Оли. Это несколько охлаждающе влияло на его привязанность к Оле, но девушка так влюблённо смотрела на него в минуты их встреч, что Николай Фёдорович решил для себя о брате больше не думать. Дружба не постепенно, а чересчур быстро переросла в любовь, которая породила и спутника любви - ревность.

 Оля была, как и все девушки в её возрасте, откровенно влюбчива, а Николай Фёдорович, тогда уже двадцатишестилетний парень, настраивался на женитьбу. Легкомысленное кокетство Оли воспринимал он как будущую неверность мужу. Из откровенных бесед с Олей он узнал, что семья их жила в Москве, брат отца занимал какой-то высокий пост, был осуждён, после чего отца Оли уволили с работы, как имеющего близкого родственника в заключении.

 Оля тогда не произнесла это малознакомое Николаю Фёдоровичу - "враг народа", но ему стало понятно это неожиданное появление семьи в Ижевске. Здесь, вдали от Москвы, не так жёстко относились друг к другу люди - сидевшие и не сидевшие. Сам факт попадания за решётку часто произносился одной фразой - "от тюрьмы да от сумы не зарекайся".

 Серьёзное решение жениться на Оле потускнело и незаметно растворилось в повседневных буднях и праздниках.

 Желание овладеть девушкой на законных основаниях исчезло ещё и потому, что в возрасте Оли любопытство к сближению с мужчиной было выше разумной предосторожности. Однажды это должно было случиться. Всё произошло как-то обыденно. Николай Фёдорович рисовал портрет Оли. Оба устали к концу рисования портрета. Девушка увидела прекрасно выполненный портрет, пришла в неописуемый восторг, кинулась обнимать художника. А он уже не выпустил её из рук.

 Так, небрежно вытерев руки от краски, попавшей на них, он увлёк девушку на кровать, стоявшую рядом. Только влюблённая до конца девушка Оля могла вот так, не сопротивляясь, упасть на подушки и ждать, когда же это действие начнётся. И вот сейчас Николай Фёдорович терзался сомнениями.

 Там, в Казахстане, это совпадение фамилий могло обозначать либо ничего либо что-то неприятное!

 Володя задумывался над словами отца недолго. Девушек из России в Алматы было не так много, чтобы рыться в поисках Золушки. А чересчур скуластых и красивых по восточным меркам девушек душа не принимала. Да и национальные обычаи как-то не укладывались в его восприятие. Казашки все были из многодетных семей, родственникам всем надо было и понравиться, и подарки какие ни на есть сыпать, числясь опять же по казахским меркам богатым бизнесменом.

 Казахи больше тяготели к разведению скота, торговле, катаясь с товаром в Россию, а за товаром - в Китай. Торговали фруктами, обувью и одеждой. Работать же, как русские, не любили. Всё это на их уклад жизни накладывало отпечаток нежелания долго учиться. Правда,

 казашки умели вести домашнее хозяйство, были трудолюбивы.

 Сам Володя увлёкся строительством домов, руководил бригадой из двадцати русских. Больше просто не набралось из числа умельцев с российским паспортом. Брать каждого рабочего с несколькими специальностями была прямая необходимость. Многие имели до трёх специальностей на брата, заменяя заболевших, умерших не ко времени или вернувшихся в Россию.

 Русская жена в Казахстане по красоте могла вдвое уступать той, которую мог бы Володя найти в России, но вдвое краше казалась казашки этого же уровня. Родина тянула к себе Володю, но обросший хозяйством, которого не было и не могло бы появиться в России, он был притянут крепкими путами к этому тёплому югу Казахстана. Юлия понравилась ему не случайно. Её мать была родом из Ижевска, а дед - коренным москвичом, по стечению обстоятельств сосланным в Удмуртию.

 В Ижевске семья жила долго и всего через три улицы от дома, в котором Володя провёл четырнадцать лет своего детства. Мать Юлии звали Ольгой Павловной, она несколько лет работала стюардессой на южной линии. Однажды самолёт разбился, мать Юлии погибла и похоронена была на кладбище Алма-Аты. Отец Юлии летел штурманом на том же самолёте, что и Ольга. Так что Юлия была бы круглой сиротой, если бы брат Ольги не удочерил её, перебравшись из Ижевска в освободившуюся квартиру в Алма-Ате.

 Для Анатолия Павловича Истомина это был редкий случай удрать с любовницей от надоевшей жены подальше от Ижевской Партийной организации, которой так любила жаловаться на мужа сварливая жена. С новой женой, пожелавшей воспитывать двухлетнюю малышку, так похожую на покойную мать и на него, Анатолий обрёл добрый, компанейский характер. Он подарил Юлии своё отчество, так что ни у кого из знакомых даже мысли не появилось, что дочь у Анатолия не родная.

 Юлия Ижевск не только не видела, но и не стремилась его увидеть. Эта причина и была главной в отсутствии тяги у Володи скататься в гости к отцу. К тому же и Юлия не стала откладывать рождение дочери, которую Володя назвал Владой. Эта самая Влада и усложнила жизнь семьи настолько, что Володя усердно названивал отцу в Ижевск, постоянно намекая, что неплохо бы сколько-нибудь денег послать и чем скорее, тем лучше! Самому Володе сначала было стыдно заниматься таким неприличным вымогательством у отца, уже перешедшего на пенсионное вознаграждение, но он быстро почувствовал, что папаня не бедствует.