— Это грузовой лифт, — пояснил хозяин подземелий, когда, спустившись на один уровень, диверсанты увидели помещение, заставленное коробками, контейнерами и различным оборудованием. — Ниже арсенал, а следующий уровень — эвакуационный модуль, но он не работает, придется идти пешком.

Лифт окончил движение, и, отодвинув предохранительную решетку, все вышли на широкий козырек площадки, огороженной невысокими металлическими перилами. Бетонная плита козырька нависала над глубоким провалом, дно которого терялось в непроглядной тьме. Напротив, подвешенный на стальных тросах, висел покрывшийся ржавчиной вагон с застекленной кабиной управления и открытой грузовой платформой. Было видно, что подвесной дорогой давно не пользовались, так как тросы были покрыты ржавчиной.

— Нам туда, — указал Каянов на угол площадки и стал перелезать через перила.

Только тут диверсанты увидели в луче фонаря, включенного проводником, скобу, вбитую в скалу.

Разведчик ухватился на нее и стал спускаться вниз. Когда его тело скрылось под козырьком, снизу раздался голос:

— Скобы надежные. Глубина тридцать метров. Спускайтесь.

Все последовали его примеру и через пять минут уже стояли на дне естественного подземного ущелья, заваленного крупными и мелкими обломками скальной породы.

— Похоже, когда военные начали строительство, они обнаружили этот провал, — пояснил хозяин. — В трех километрах отсюда расположена центральная генераторная. На такой глубине ей не страшно никакое оружие, даже ядерное. Именно в нее я никогда не мог попасть.

— Настроились, парни, — проговорил Шаман. — Скоро наш выход.

Тропинкой, по которой шла группа, когда-то пользовались. Небольшие обломки скал убраны, те, что невозможно было поднять и сдвинуть вручную, тропинка огибала. Вскоре идущих начали сопровождать какие-то тени, и Самум, направив луч фонаря в сторону, обнаружил двигающихся параллельным курсом крыс.

— Ваше воинство уже здесь, Крис, — сообщил он.

— Я знаю, — ответил идущий впереди Каянов. — Их постоянно тянет сюда, хотя, кроме камней, здесь ничего нет.

Прошло около часа, прежде чем в лучах фонарей искатели увидели стену, выполненную из крупных и мелких обломков породы, скрепленных цементным раствором или каким-то другим строительным материалом. Стена имела большие металлические двустворчатые ворота, одна из половинок которых была распахнута. Площадка перед стеной расчищена. Вверх и в стороны через покатую крышу строения тянулись толстые плети кабелей, исчезающие во тьме. Под лучами света тускло поблескивали гроздья изоляторов. Постепенно тьма начала расползаться. Над всем строением заклубился хлопьями серо-зеленый туман, освещающий бледным светом площадку.

При приближении людей из темноты ворот начал вытекать непрерывный поток крысиного воинства, создавая глубину фронта метров в пятьдесят и охватывая пришельцев полукольцом. Когда до первой линии охраны осталось метров десять, животные начали проявлять агрессию. Крысы раздраженно свистели и подбирали свои тела, готовясь совершить прыжок.

— Все, начинаем работать, — проговорил Шаман, устраиваясь прямо на полу и скрестив перед собой ноги, положил предплечья рук на колени. — Крис, за тобой только фон обстановки. Мозг все время работает, иначе может быть захвачен программой эгрегора. Борис, Миша, в контакт вхожу только я. В случае нападения блокируете его программу.

Диверсанты начали входить в транс, подстраивая психоволновой спектр под напряженность поля, создаваемого животными, которое казалось можно уже ощутить даже физически.

Через две минуты крысы успокоились. Злобный оскал зубов исчез. Раздраженный писк и свист прекратились.

Четверо пришедших почувствовали, как в их мозг проникает что-то тягучее, липкое, ощупывавшее его изнутри и пытающееся подавить создаваемые ими образы. Порой эти картинки теряли четкость, дробились, но усилиями воли, предпринятыми людьми, вновь оживали. Страх и ненависть заполняли их, побуждая желание бежать, спрятаться, но они вновь и вновь, подавляя воздействие программы, возвращались к своим образам.

Сколько продолжался сеанс этой связи, они не знали.

Первым пришел в себя Каянов, почувствовав, как щупальцы чужой, темной воли исчезли, а голова стала почти невесомой. Приоткрыв глаза, он взглянул на троих диверсантов. Лица Самума и Колдуна были спокойны. Легкое напряжение читалось по игре мышц на скулах Шамана. Разведчик обратил внимание, что вышедшее навстречу крысиное войско значительно поредело. Его задние ряды потихоньку расползались в сереющей полутьме.

Совершенно неожиданно серо-зеленый туман начал стекать с крыши и постепенно полностью окутал фигуры людей. Колдун с Самумом открыли глаза, а лицо Шамана разгладилось и стало умиротворенно спокойным. Через минуту туман стал редеть — и вскоре все четверо оказались в обычной полутьме.

— Только так и никак иначе, — прозвучал в темноте хрипловатый голос командира диверсантов. — Колдун, есть чем промочить горло?

— Насчет промочить говорить не буду, но мозги прочистить найдется, — проговорил инженер, протягивая Шаману знаменитую фляжку.

— Коггети или Ромар? — спросил Смирнов.

— Местный коньяк, но довольно приличный.

— Везде ты успеваешь, Миша, — одобрительно прохрипел сухим горлом Шаман, делая глоток.