«Секс пистолз» вопили из проигрывателя, который миссис Пенни взяла в заложники сразу же, как только присоединилась к вечеринке полчаса назад. Появление ее было весьма эффектным: пошатываясь, она медленно приближалась к расставленным на улице столам в расстегнутой шелковой блузке, которая, по словам нашей соседки мисс Гобб, напоминала «пару мятых раздвинутых занавесок. А ведь никому не интересно знать, что происходит у нее в гостиной».

Миссис Пенни остановилась у первого стола и торжественно водрузила на него коробку:

— Сама испекла.

— Сами? — нервно переспросила Оливия Бинсбери.

— Нет, украла!

Пауза.

— Шутка. Шутка, — захихикала миссис Пенни. — Это бисквит «Виктория», в честь старой королевы.

Все засмеялись. Чересчур громко. Как будто чего-то боялись.

Она подпрыгивала, пританцовывала, плевалась, размахивала руками, а один раз ее чуть не убило электрическим током, когда четырехдюймовый каблук ее туфли запутался в ветхом удлинителе и тот уже начал дымиться. Только хорошая реакция моего отца помешала ей превратиться в кучку пепла прямо у нас на глазах: он галантно оттолкнул ее в сторону, она упала на сложенные штабелем бескаркасные пуфики, а ее микроюбка задралась до самой талии.

— Ох, Элфи, ну вы и хулиган! — захохотала она и скатилась в канаву, а когда отец попытался поднять ее, потянула его на себя, и он свалился прямо на ее рваные ажурные чулки и кожаную юбчонку, про которую мисс Гобб сказала, что она больше похожа на сумочку, чем на предмет одежды.

Отец вскочил на ноги и начал отряхиваться. Наверное, пытался избавиться от запаха ее духов, который цеплялся за него, как утопающий за последнюю соломинку.

— Попробуем еще раз, хорошо? — сказал он и на этот раз поднял ее на ноги.

— Вы мой спаситель, — промурлыкала она, облизывая пухлые накрашенные губы.

Отец нервно рассмеялся:

— Даже не подозревал, что вы такая роялистка, Хейли.

— В тихом омуте, Элфи, в тихом омуте… — Она потянулась было к папиным ягодицам, но натолкнулась там на руку моей матери. — О, Кейт, я и не видела тебя, милая.

— Вы не могли бы помочь Грегу Харрису бороться с машинами?

— Уж я ему, голубчику, помогу, — согласилась она и засеменила к самодельной баррикаде, которая на время вечеринки перегораживала нашу улицу и накрывала проезд на Вудфорл-авеню.

Нам с Дженни Пенни поручили накрывать составленные вместе столы. Мы застелили их бумажными скатертями с изображением государственного флага и расставили по краям бумажные стаканчики и пластмассовые ножи с вилками. Потом пришла очередь тарелок с печеньями, кексами и шоколадными рулетами, которые тут же начали плавиться на солнце.

— Я один раз написала королеве письмо, — сказала Дженни Пении.

— О чем?

— Спрашивала, нельзя ли мне жить у нее.

— И что она ответила?

— Что подумает.

— Интересно, она и правда подумает?

— А почему нет?

У нас за спиной сердито загудела машина. Мы услышали громкий голос матери Дженни Пенни:

— Вали отсюда в задницу, идиот! Нет, я не собираюсь. Сдавай-ка назад, здесь ты не проедешь!

Новые раздраженные гудки.

Дженни Пенни побледнела. Кто-то, скорее всего моя мать, сделал музыку погромче, чтобы заглушить поток ругани.

— Ух ты. — Я услышала первые звуки «Богемской рапсодии». — Это моя любимая.

Дженни Пенни прислушалась. Улыбнулась.

— Я знаю все слова, — похвасталась она. — Я запеваю. «И вижу маленький силуэт. Скарамуш, Скарамуш, ты станцуешь фанданго?»

— Нет, ты здесь не проедешь! — вопила миссис Пенни.

— «Гром и молнии очень пугают МЕНН-Я-Я!» — пела я.

К нам подскочил мистер Харрис:

— Где твой отец, Элли?

— «Галилео, Галилео, Галилео».

— «Фигаро!» — подхватывала Дженни Пенни.

— Твой отец, Элли? Где он? Это серьезно. Там сейчас будет драка.

— «Я бедный малый, и никто меня не любит», — выводила я.

— Да пошли вы, — плюнул мистер Харрис и ушел.

— А вот это передай своему брату из полиции! — орала миссис Пенни и, распахнув блузку, продемонстрировала водителю подпрыгивающие груди.

Мимо нас пробежал мой отец, закатывая на ходу рукава рубашки.

— У-нас-пробле-ма, — приговаривал он по слогам — привычка, которую я терпеть не могла.

— «Отпусти его!» — пела Дженни Пенни.

— «Я тебя не отпущу», — вторила ей я.