Шрифт:
Мирон ответил отдарками – прядками цветного бисера и оловянной посудой, табаком и солью, огнивами и удилами конскими, гребнями медными и бусами стеклянными. А еще вручил Охчаю и Шолго по куску грубого сукна да по мешку пшена дал и толокна столько же.
Солнце перевалило на вторую половину дня, когда Мирон поднялся с ковра. Пришла пора прощаться. Пьяненькие башлыки с трудом встали на ноги следом за ним.
– Живите, как прежде жили, – сказал напоследок князь. – Ясак исправно платите и, что я скажу, слушайте. Зла на русских не держите и сами зла не замышляйте. Вместе против недругов драться будем. Струсите, в тайгу забьетесь, найду и накажу. А коль в православную веру прийти пожелаете – примем с радостью и на пять годов от ясака освободим.
Башлыки поклонились. Правую руку прижали к сердцу.
– Хорошо сказал, Ах орыс, – Охчай расплылся в улыбке. – Мое ухо, как капкан, что в него попадет, то не вырвется.
А Шолго добавил, сверкнув глазами из-под толстых век:
– Наше слово крепкое, как твоя арака, Ах орыс! Барана белого ели, духов кормили! Духи сказали: «Не бойся, Шолго! Не бойся, Охчай! Огненные палки орысов сильнее мунгальских стрел и сабель ойратов». А духи никогда не врут. Мы будем платить тебе ясак, Ах орыс! Только Светлой Луне тоже давать будем немножко. Наши юрты на ее земле стоят. Выгонит – куда пойдем? Кто нас примет?
– Хитрый ты, Шолго! На двух пеньках усидеть хочешь. Что ж, я тебя понимаю. Плати Светлой Луне ясак, но после того, как мой урок выполнишь. Иначе пеняй на себя!
Казаки вновь вскочили на коней. Теперь уже весь курень провожал нежданных гостей в обратный путь. Из юрт высыпали и старые, и молодые. Дряхлые старики, крепкие косатые мужики, бабы и краснощекие девки, чумазая ребятня…
Все с любопытством пялились на невиданных людей с круглыми, как у птиц, глазами. Переговаривались шепотом, не галдели, все-таки еще побаивались. Но злобы не выказывали, и Мирон счел это хорошим знаком.
Едва стоявшие на ногах башлыки проводили их до опушки. Охчай прижимал к груди баклагу с остатками вина. Шолго держался рядом, не спуская с нее жадного взгляда. И стоило казакам углубиться в тайгу, оба башлыка тут же свалились в траву и принялись, мыча и ругаясь, тянуть баклагу каждый к себе…
Но Мирон этого уже не видел. Отряд медленно поднимался в гору по знакомой тропе. Радость от первой удачи переполняла сердце. Правда, в самых дальних уголках сознания таилось сомнение. Слишком уж гладко все получилось. Но князь решил не морочить голову пустыми думами. Башлыки все-таки шертовали государю, а уж он, острожный приказчик Мирон Бекешев, постарается и дальше вершить все от него зависящее, чтобы привести под царскую руку не только чаадарских данников – кыштымов, но и весь улус Айдыны.
Глава 14
На краю обрыва стояли четыре всадника: Киркей в полном боевом облачении, два чаадарских воина, вооруженных луками и копьями, и невысокий жилистый старик с высохшим, как овечья шкура, лицом. На его груди висело массивное ожерелье из медвежьих клыков.
– Зря, ой зря мы здесь, – укоризненно глядя на Киркея, сказал старик. – У орысов много оружия. Что наши луки против их боя?
– У них огненный бой, – отозвался один из воинов по имени Адол. – А у нас ловчие ямы да самострелы на тропах. Не уйти орысам живыми…
– Орысы хитрые, – не сдавался старик, – вон сколько ловушек обошли. Ни одна стрела их не зацепила. Ох, побьют они нас! Видно, ихние боги хранят светлокожих…
Киркей с непроницаемым лицом смотрел вдаль, будто вовсе не слышал перебранку. Отсюда, с большой высоты, было видно, как по расстилавшейся внизу тайге, по синим верхушкам елей и кудрявым кедрам, по ржаво-зеленым плешинам болот и по крутолобым сопкам медленно ползут тени облаков. По зеленому поясу листвы и хвои, протянувшемуся между двумя болотами, то и дело прокатывались волны – крепкий ветер, вырываясь из распадка между горами, порывами обрушивался на тайгу.
– Лук, однако, лучше, – бесстрастно сказал второй из воинов – Хапчас и искоса глянул на Киркея.
– А может, они давно под какую нашу каверзу угодили? – предположил Адол после недолгого молчания. – Хитер, хитер этот орыс, а с нашими затеями поди совладай…
– Много говоришь, – не поворачивая головы, произнес Киркей.
Адол пристыженно кашлянул и тоже стал смотреть вдаль.
– Эй-е-е-е! – удивленно воскликнул Хапчас. – Однако идут орысы!
– Где? Не вижу ничего, – забеспокоился старик.
– Много их, – подтвердил Адол, всматриваясь из-под руки в зеленое марево. – Сюда идут, к перевалу.
И снова воззрился на Киркея.
Но тот уже и сам увидел всадников, которые двигались один за другим по болотистому редколесью. Они приближались к концу зеленого бора, сжатого двумя болотами. Киркей пристально вглядывался в едва заметные точки. А вдруг Охчай наврал и казаков не два десятка, а гораздо больше?
– Перебьют нас, как уток! – вздохнул рядом старик и умоляюще посмотрел на Киркея. – Уходить надо, пока не заметили. Что нам с того? Уйдут в свой острог, и ладно!