В прочем, халявы им не обломилось, но и хвостикам оставалось только отвлекать внимание на себя пока, наконец, из-за холмов не появилась кавалерия.

На этом собственно рассказ и закончился – виновники дружно сложили лапки под грудью, свесили ушки и посмотрели на Седого самым умоляющим и покаянным взглядом. Оставалось только махнуть лапой и заняться решением насущных проблем.

Самыми важными, из которых были перемазанные в свежатинке шестнадцать мордашек над раздутыми животиками, что сразу делало понятным куда девались все «неликвиды», и туша, успевшая за время разговора превратится в шкуру в которую аккуратной горкой были сложены все признанные пригодными для переработки мышцы. Кости и потроха лежали отдельно. Правда, в четком соответствии с традицией, доля добытчиков – печенка, и руководителя – сердце, дожидались своих едоков.

Но вот проблема – гора мяса хоть и стала меньше, но оставлять ее на месте было нельзя – лагерь надо было разбивать хотя бы у воды, чтобы перемыть всех этих замарашек, а перетаскивать тяжести обожравшиеся ребятишки были не в состоянии. Они и стоять-то умудрялись с трудом, норовя перейти на передвижение на четырех, правда, пузики при этом слегка того - по земле волочились. Да и тянуть по траве шкуру набитую свежим мясом пару километров до воды – оставить такой след, что на него со всей округи сбегутся и звери, и люди.

В прочем, этот вопрос как оказываться уже решили без него – по краям шкуры были прицеплены восемь неиспользованных «аварийных антигравитационных парашютов», а сейчас Кнопка и Шило привязывали свои пояса к черепу – видимо решили целиком сохранить его как трофей.

Зрелище конечно вышло сюрреалистическое – над травой выше человеческого роста плывет привязанный двумя фалами зубастый череп, на котором восседает с винтовкой и биноклем Шило в качестве «воздушного прикрытия», а следом за ней шестнадцать пар лап волокут на высоте половины человеческого роста кулек из шкуры набитый мясом. Причем выглядело все это, вроде бригады муравьев волокущих в муравейник пойманную гусеницу.

О сколько нам открытий чудных...

Устраивали базовый лагерь на заранее подобранном, еще с орбиты, месте. Обрывистый берег почти пересохшей речушки, но с бьющими на дне ледяными ключами. С воздуха будущую стройку надежно прикрывали свисающие сверху длинные ветки выросших на краю обрыва деревьев, по земле путь преграждали непроходимые заросли кустарника, оплетенные побегами в свою очередь сплошь усаженными колючими и острыми шипами, но зато на них было немало и вкусных ягодок. Непроходимыми они, правда, были для тех, у кого нет рук, способных держать кусачки для колючей проволоки, а так – девятнадцать пар лапок мигом превратили эти чащи в весьма запутанный лабиринт, в котором новые хозяева перемещаться могли совершенно свободно, а вот незваным гостям пришлось бы очень солоно.

Бочаг под обрывом, правда, оказался занят – несмотря на то, что сканирование никого не обнаружило. Недовольный хозяин выкопался из ила на дне глубокой ямы, где пережидал полуденный зной и, шевеля длиннющими усами, приплыл посмотреть - кто тут устроил столько шума, и не сгодятся ли незваные гости на перекус. Помимо вызывающих почтение усов, хозяин имел пару сотен килограмм живого веса и усаженную острыми зубами пасть. Загиб этих зубок вовнутрь заранее обрекал на провал любые попытки вырваться.

Самый мелкий из всех – Коржик, вполне пришелся рыбке по вкусу, во всяком случае, из порскнувшей, при приближении опасности во все стороны ребятни, выбрали именно его. Ухватив жертву за ногу, усач утащил ее под воду, но тут на него разом бросились все остальные. Да так шустро, что не дали Седому даже выстрелить, просто покрыв своими телами это плавающее бревно.

Агрессор просто голыми когтями был расчленён на филейную часть, костяк и так и не отцепившуюся от ноги голову с шикарными усами и удивленно выпученными глазами - его, короля речки разобрала на запчасти толпа ребятни, со скоростью и эффективностью стаи пираний, разбирающейся с забредшей в их тихую заводь коровой.

Несмотря на то, что вниз по течению неспешно поплыло кровавое облако, никаких новых хищников в заводь не явилось. То ли их тут больше не было, то ли они решили благоразумно держаться подальше, но дальнейшее купание в бочаге было признано безопасным и, после установки ультразвуковых «занавесей» выше и ниже по течению, веселье было возобновлено.

Коржику обработали кучу мелких дырочек на лодыжке, залили все жидким бинтом, утерли слезки разочарования в жизни – он ведь единственный не поучаствовал в общем веселье, и подарили в качестве моральной компенсации уцелевшую голову с усами и зубами. А вот ротозеи проводившие сканирование и те кто должен был вместо купания следить за обстановкой на собственной шкуре выяснили, что из ветки дерева, под которым все происходило, получается замечательно гибкое средство вразумления, после чего почесывая пострадавшие места отправились варить тройную уху из виновника переполоха.

К вечеру организация базового лагеря была завершена. В глинисто-песчаном обрыве отрыта целая система тоннелей, спальных и общих мест, «гнездышек» одиночек и весьма глубоких общих хранилищ и убежищ. Не обойдены вниманием и «мелочи» - вынутый изнутри горки песок образовал вполне приличный пляжик, сделали и парочку «подводных» выходов – на случай неприятностей и для любителей поплавать, которых тут большинство.

Отрыли также коптильню, в которую сейчас загружали мясо кабанчика, тщательно проверяя, чтобы мышца была обязательно прикрыта слоем пленок – в этом случае еда может храниться очень долго, даже просто подвяленная на солнце. В отдельном отнорке заложили коптиться усатую голову и остатки рыбного балыка.