Да и сами синоптики, противореча себе же, чуть позже говорят о дне казни Иисуса, как о предпраздничном дне: «И как уже настал вечер, — потому что была пятница, то есть день перед субботою»(Мк. 15:42). — «День тот был пятница, и наступала суббота»(Лк. 23:54). А так как первый день Пасхи приходился тогда на субботу, то, значит, и Страсти Господни должны были состояться до её начала, и Тайная Вечеря, соответственно, происходила не в пасхальную ночь, а в предшествующую.

Таким образом, и Тайная вечеря, и страсти Христовы, вероятнее всего, произошли до начала великого праздника и, следовательно, не нарушили строгих иудейских религиозных запретов и предписаний. Почему же в таком случае синоптики в своих писаниях утверждают, что основные события разыгрались всё-таки в день Пасхи? Сложно сказать... Чтобы примирить противоречия, связанные с датой смерти Иисуса, библеистам и богословам даже пришлось конструировать особые гипотезы. Одна из них утверждает, что трапеза, упомянутая тремя синоптическими евангелистами, была не Седером, то есть не пасхальной трапезой, а просто прощальным ужином накануне серьёзных испытаний. Допустим. Но почему в таком случае синоптики устами Христа упорно называют это пиршество именно пасхой и почему всячески подчёркивают, что состоялось оно «в первый же день опресночный»— то есть в первый день Пасхи (Мф. 26:17-19; Мк. 14:12-16; Лк. 22:7-15)?

Ряд других гипотез предполагает, что во времена Иисуса некоторые группы еврейского населения праздновали Пасху не со всеми вместе. В частности, рукописи из кумранских находок показывают, что ессеи при расчёте дня Пасхи пользовались не лунным календарём, как это было официально принято, а солнечным, при этом праздничные дни, действительно, могли не совпадать. Если Иисус и его апостолы имели в прошлом какие-то контакты с сектой ессеев (некоторые исследователи в этом уверены), то вполне могли по привычке отпраздновать Пасху по ессейскому обычаю на день раньше официального праздника.

Как мы убедились, евангелист Иоанн гораздо лучше синоптиков согласовал своё описание Страстей Господних со строгими установлениями еврейского Закона. Не означает ли это, что три других евангелиста ошибались, когда писали свои тексты? Трудный вопрос... В практике иудаизма встречаются жизненные ситуации (и, кстати, не так уж и редко), когда любые, даже самые строгие — субботние — предписания Моисеева Закона не действуют, и с этой точки зрения арест и казнь Иисуса, даже совершённые в самый первый день Пасхи, не будут являться нарушением Закона. Это те ситуации, которые предусмотрены известным правилом «пикуах-нефеш дохе шаббат» (в приблизительном переводе с иврита означает: «если чьей-то жизни грозит опасность, то любые связанные с субботой запреты отодвигаются в сторону»). Если синоптики, сочиняя свою версию Страстей Господних, именно это имели в виду, то их сообщение вполне может оказаться правдой, а не вымыслом.

Согласно правилу «пикуах-нефеш», выполнение заповедей Торы не должно соблюдаться, если в опасности оказывается человеческая жизнь. Например, во время голода еврею, чтобы выжить, позволено есть запрещённую Торой пищу. И в субботу, когда нельзя пользоваться транспортом, еврей обязан отвезти к врачу больного, жизнь которого находится в опасности. Это правило применимо не только к отдельным людям, но и к целой группе людей, и даже ко всему народу. Во время чрезвычайных ситуаций или боевых действий правило «пикуах-нефеш» отменяет абсолютно все субботние ограничения. Никому из евреев и в голову не придёт складывать оружие, если начатый в пятницу бой не завершился с закатом солнца, то есть с наступлением субботы. И вооружённого террориста спецслужбы будут преследовать и в субботу, и в любой другой иудаистский праздник, пока не уничтожат. Во всех этих и им подобных случаях нарушение запрета считается не грехом, а праведным делом.

И вот теперь — внимание! — мы подходим к самому главному. Объявив, что деятельность Иисуса Назарянина угрожает жизни и спокойствию мирных людей, саддукеи и фарисеи могли получить право арестовать и судить его, как отъявленного преступника, даже во время великого праздника. Как мы помним, высшие иудейские иерархи во главе с Каиафой ещё за несколько месяцев до последней роковой Пасхи решили, что «если оставим Его(Иисуса. — А. Л.) так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом... ...лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб»(Ин. 11:48, 50).

Обратите внимание на формулировку! Если действия Иисуса квалифицировать подобным образом, то расправа над ним становится, с точки зрения саддукеев и примкнувших к ним фарисеев, не нарушением Закона, а полезным и богоугодным делом, подпадающим под правило «пикуах-нефеш»! По утверждению первосвященника, Иисус представлял смертельную опасность для народа Израиля, и, как вредного смутьяна, его следовало обезвредить немедленно, не взирая ни на какие самые строгие предписания Моисеева Закона. Под такой призыв Каиафы члены Синедриона безо всяких возражений могли собраться для суда над Иисусом в святую Пасхальную ночь, могли допрашивать его и приговорить к смерти. Никаких препятствий религиозного характера для этого не существовало, если только в действие вступало правило «пикуах-нефеш».

Как видим, «начальники иудейские» вполне могли оказаться причастными к расправе над Иисусом, даже если брать за основу не рассказ Иоанна, а синоптические Евангелия, утверждающие, что Страсти Господни произошли в самый первый день Пасхи.

Какая из этих двух версий — Иоанна или синоптиков — ближе к истине? Со всей определённостью сказать нельзя, могло, оказывается, и так произойти, и эдак. Лично мне больше нравится рассказ Иоанна, но, повторю, и версия синоптиков в принципе не противоречит положениям иудаизма и тоже имеет право на существование. Так что, читатель вправе выбрать любую, какая ему больше нравится.