— Так вы направляетесь к Мариэте, чтобы набраться мудрости, ребята? — спросил из-за соседнего столика крестьянин с обветренным лицом и разразился хохотом. — Она научит вас мудрости.

— Странные вещи происходят, — заметил другой посетитель. — Я слышал такое, чему вы вовек не поверите.

— В этом году у нас и без того хватало бед, — заметил крестьянин. — И прошу прощения за то, что подслушивал, но тайны магов до добра не доведут. На вашем месте я бы не совался в эти дела. Только не сейчас. Пусть маги оставят свои тайны при себе.

Как-то раз в конце сентября в четверг рано утром Исаака разбудил голос жены, бранящей Ибрахима за то, что он шумит, хотя прекрасно знает, что его хозяин еще спит. Исаака было не обмануть. Спешный вызов напуганной жены молодого Аструха вынудил его уйти после полуночи, и он пробыл в их доме, пока от усталости и предрассветного холода его пальцы не онемели. Остаток ночи Исаак проспал на кушетке в своем кабинете, выходящем одной стороной во внутренний двор. Юдифь хотела, чтобы ее муж перешел на другую кровать, но его кабинет был неприкосновенен, и она не желала туда заходить без веской причины.

Во дворе снова стало тихо. Исаак поднялся с постели, открыл дверь и сделал глубокий вдох. Невзирая на вечную тьму, в которой он теперь жил, Исаак знал, что солнце уже давно рассеяло утреннюю дымку, а прохлада скоро уступит место очередному жаркому дню. Он ощущал запах тумана, приближающейся жары и лучей палящего солнца, прежде чем другие люди могли их увидеть или почувствовать. Не успел Исаак приступить к неторопливому умыванию холодной водой, как услышал скрип ворот и голос Юдифи, суетившейся вокруг юного Саломо, сына банкира Видала.

Исаак нанял Саломо дес Местре на три месяца для обучения своего тринадцатилетнего ученика Юсуфа. Он встретил мальчика-мавра в начале лета, когда голодный сирота вывел слепого лекаря из гущи взбунтовавшей толпы. Отец Юсуфа был послом эмира Гранады Абу Хаджадж Юсуфа; он погиб за пять лет до этого в одной из гражданских войн между доном Педро и его братом Фернандо. С помощью Исаака покровителем Юсуфа стал дон Педро, король Арагона.

Юсуф не только был умен, но и получил в детстве прекрасное образование. Он научился читать и писать на арабском, прежде чем судьбе было угодно превратить его в беспризорника, защитой которому служила лишь его смекалка, и он с радостью впитывал все знания, которые мог получить в этом новом для него мире. Но слепец не может обучить мальчика латинскому письму и азам грамматики латинского языка, на котором была написана большая часть богатого собрания врачебных текстов. Как только мальчик научится читать вслух, они будут работать вместе, но пока ему нужен зрячий учитель.

Юный Саломо сам был почти мальчишкой.

— Как тебе нравится твой новый учитель? — спросил Исаак через несколько дней после начала уроков.

— Хороший, — ответил Юсуф, умудренный опытом мальчик тринадцати лет. — Очень обходительный молодой человек, господин, и кажется, очень начитанный. Но он ничего не знает о мире. По-моему, он влюблен в госпожу Рахиль, — невинно добавил он.

— Правда? — переспросил Исаак. — И она тоже?

— Не думаю. По-моему, он слишком молод, чтобы ей понравиться. Мне ничего неизвестно, господин, — поспешил добавить Юсуф. — Она ничего не говорила ни мне, ни ему. Я могу только судить об этом по ее взгляду. Она всегда закрывает лицо накидкой, когда он поблизости.

Вновь воцарившуюся тишину нарушали лишь взмахи метлы Ибрахима, медленно подметающего двор.

Исаак прочел утреннюю молитву и вышел из дома.

— Сейчас слишком прохладно, чтобы завтракать во дворе, Исаак? — спросила жена, которая все время была поблизости. — Если пожелаешь, мы можем поставить стол у очага.

— Дорогая моя Юдифь, — с удивленным видом ответил Исаак, — больны мои пациенты, а не я. Здесь очень приятно, и ты сама скоро начнешь жаловаться на жару. И потом я уже слышу, как приближается наша прекрасная Наоми с таким блюдом, от которого и у мертвеца бы разыгрался аппетит. Вчера ночью у меня было много работы, и я очень проголодался. Давайте есть. — Наоми поставила пышущее жаром блюдо с рисом и овощами на стол, где их уже ждали привычные тарелки и миски с сыром, фруктами и мягким хлебом.

— Вы поздно вернулись? — спросила Юдифь. — Рахиль еще спит.

Этот вопрос был не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Прежде всего Юдифь очень раздражали люди, зовущие врачей среди ночи. Пусть бы молились и терпеливо ждали восхода солнца, прежде чем посылать за ее мужем. И потом ей казалось, что их семнадцатилетней дочери было бы лучше скорее выйти замуж и прекратить сопровождать отца в любое время суток. Юдифь хотела быть уверенной, что они действительно вернулись поздно и что Рахиль не злоупотребляет своим положением, чтобы все утро пролежать в постели.

Все это Исаак знал не хуже, чем то, какая настойка нужна для лечения головной боли.

— Да, было очень поздно, — ответил он. — Неудивительно, что она еще спит. Но, по-моему, маленький сын Аструха идет на поправку. Хорошо, что они меня позвали,

— И меня, папа, — прибавила Рахиль. — Доброе утро, мама. — Она поцеловала мать в щеку. — Я слишком проголодалась, чтобы проспать все утро, — заметила Рахиль, давая родителям понять, что слышала их разговор, и потянулась за миской с рисом.