Хмыкнув, я полюбопытствовала:

— Мы не могли остановиться у этого твоего знакомого?

— Не могли, — коротко ответил Алекс, сбрасывая плащ на спинку громоздкого кресла на позолоченных львиных лапах.

— Почему? — не отставала я.

— Потому что он сидит в королевской тюрьме, — как ни в чем не бывало пояснил бывший маг.

От неожиданности я поперхнулась воздухом и на какое-то время расспросы прекратила.

Ужин принесли прямо в комнату, вместе со столом. Да уж, что не сделаешь для дорогих гостей, особенно за деньги.

Наевшись до отвала, я откинулась на спинку кресла и блаженно зажмурилась. Все-таки жизнь хороша! Может, еще и поспать удастся… Из сытой неги меня вывел шорох соскользнувшего с кресла плаща. Ну кому там еще неймется?

Лениво приоткрыв один глаз, я обнаружила стоящего посреди комнаты Алекса. Он надел плащ, потом сунул руки в карманы, проверяя, не забыл ли чего.

— Уверен, что тебя туда пустят? — деловито уточнил ангел. Кстати, он сам даже и не думал никуда собираться. Наоборот, развалился в кресле, вытянул ноги к огню и, похоже, собрался вздремнуть.

— Главное, чтобы обратно выпустили, — мрачно пошутил властелин.

— Эй! А как же мы? — Спать окончательно расхотелось. — Ты что, один туда пойдешь?

— Да, и это не обсуждается.

— Ну уж нет! — нервно вскрикнула я, выпрыгивая из кресла. — Или мы идем все вместе, или…

— Или что? — иронично уточнил властелин, с легкостью возвращая меня обратно.

— Габриэль, ну скажи хоть ты ему! — отчаянно возопила я.

— Лично меня нисколько не прельщает перспектива увидеть королевскую темницу изнутри. Мне и здесь хорошо, — сообщил ангел, демонстративно позевывая.

— Но…

— Ксения, королевская темница — не проходной двор. Будет большой удачей, если туда удастся попасть хотя бы мне одному, — принялся увещевать меня Алекс.

— Зная тебя, я в этом даже не сомневаюсь, — проворчала я.

— Тогда чего ты боишься?

— Делать мне больше нечего, кроме как за всяких самонадеянных властелинов бояться! — фыркнула я.

— Что же это тогда? — усмехнулся Алекс. — Хроническая форма детской вредности?

Эх, чем бы запустить потяжелее, а?

Тут он снова стал серьезным:

— Ксения, пока меня нет, постарайся не безобразничать. — Я очень выразительно скривилась, но комментировать просьбу не стала. — Габриэль, доверяю тебе самое дорогое… — И, прервавшись на полуслове, властелин вышел за дверь.

Я покосилась на ангела, но тот лишь поудобнее устроился в кресле. Пришлось подать голос:

— Что это он тебе такое ценное доверил?

Габриэль посмотрел на меня не менее выразительно, чем я несколько минут назад на Алекса:

— И она еще меня дураком называла!

— Нет, я абсолютно не понимаю, зачем нам понадобилось останавливаться именно здесь, — не унималась я, нервно расхаживая по комнате. — До Моренска всего ничего, там наверняка постоялых дворов пруд пруди…

— Именно так рассуждают большинство путников, — откликнулся ангел, лениво постукивая ханаттой по ладони. Нервничает. Правильно, я бы тоже на его месте занервничала, если бы меня в третий раз за час разбудили. — А потом ютятся в тесной комнатушке друг у друга на головах.

— Ну почему так долго?

— Он же верхом поехал, а не на метле полетел, — фыркнул ангел. — Не волнуйся, все в порядке с твоим властелином.

Со страху я даже молча проглотила то, что властелин вдруг стал моим. Только такой сомнительной собственности для полного счастья и не хватало.

— Тебе-то почем знать?

— Да не мне, а тебе. Если кольцо с пальца не свалилось, значит, жив твой властелин.

— Вот спасибо, утешил, — фыркнула я.

— И вообще, — протянул ангел, — вы уже достаточно времени провели вместе, чтобы начать хоть немного чувствовать друг друга. Так что это я у тебя должен спрашивать, как он там.

А правда, что это я! Сконцентрировавшись как следует, все-таки сложное это дело, я окончательно уверилась, что с Алексом все в порядке. Но легче от этого почему-то не стало. В конце концов какая-нибудь гадость произойти всегда успеет. Неспокойно на душе как-то.

— Вроде нормально, — неуверенно отозвалась я и уставилась в окно.

Уже начали сгущаться ранние зимние сумерки. Из леса, окружающего наше временное пристанище со всех сторон, потихоньку выбиралась темнота, но до окончательного наступления ночи еще оставалось около часа.