– Наблюдаю кишлак, – впервые за все время заговорил Джин. – Дальность тысяча. Во дворе четвертого от восточной окраины дома, под навесами, три джипа. Несколько вооруженных людей.

– Охрана?

– Скорее нет, – после небольшой паузы ответил Джин. – Просто разговаривают.

Вскоре Антон опустился рядом с Вахидом. Возвышенность, на которую они поднялись, казалась игрушечной на фоне двух параллельных хребтов, между которыми она протянулась. У подножия следующего перевала располагался кишлак. Антону достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что это именно то место, которое он рассматривал на снимках, сделанных из космоса. Даже машины те же. С десяток небольших прямоугольных саманных строений с плоскими крышами ютились на склоне горы. Во дворах были видны деревья. Часть из них были засохшими.

Он молча протянул руку к Джину. Догадавшись, чего от него хотят, чеченец снял с шеи бинокль. Антон поднес окуляры к глазам. Было заметно запустение. За исключением нескольких вооруженных мужчин, слонявшихся у машин, людей больше не видно. При взгляде через бинокль стали различимы разрушения. На стенах домов виднелись отметины от крупнокалиберных пуль. Местами в заборах и стенах зияли проломы.

– Крыша дома на въезде, пулеметный расчет, – отрапортовал Джин.

– По дороге справа от кишлака движется группа боевиков! – послышался в наушнике голос Стропы.

Антон оторвался от бинокля, отыскал взглядом людей, о которых доложил Стропа, и вновь посмотрел на них через оптику. До боевиков было около двух километров. Они быстро выдвигались в колонну по одному в северном направлении. У всех оружие. Главное, шли, соблюдая все основные принципы совершения пешего марша в условиях вероятной встречи с противником. Был у них и головной дозор, боковая и тыловая походная застава. Все в национальной афганской одежде. В нуристанках – войлочных колпаках с плоским верхом и завернутыми краями, – безрукавках, которые назывались здесь садрый, длинных рубахах, накидках. Но одеяние резко контрастировало с бритыми лицами, аккуратной прической и армейскими ботинками на ногах. Еще немного понаблюдав за боевиками, он вдруг разглядел, что часть из них имеет типично славянскую внешность.

– Итого двадцать один, – задумчиво проговорил Антон, возвращая бинокль Джину. – Будем считать, что треть находится в доме, рядом с которым машины. Значит, тридцать. Один к трем.

Продолжая наблюдать за боевиками, он задумался. Соотношение, в случае обычного боя, годится только для обороны. Но они практически никогда не вступают в прямое столкновение с неприятелем. Внезапность, выгодные позиции, быстрый, своевременный перенос огня, четкие, слаженные действия и непредсказуемость – это то, что почти всегда приносит победу. Однако для того, чтобы приступить к основной фазе операции, надо досконально изучить противника.

Антон посмотрел на циферблат часов. Механические «Командирские» показывали пятнадцать часов по московскому времени. Значит, здесь четырнадцать. Темнело в горах раньше и быстрее. В отличие от Таджикистана в этом районе ночью возможна минусовая температура. Но даже понижение на пару десятков градусов может привести к тяжелым последствиям. Такие перепады – мощная встряска для организма. Как вариант отхода к границе можно использовать автомобили, которые здесь находятся, и одежду боевиков. Но в этом случае возникает опасность нарваться на национальную гвардию, отряды полиции или американцев. Сейчас в этой части страны такая неразбериха, что даже местные толком не знают, кому принадлежит власть за окраинами Герата.

Антон посмотрел в том направлении, куда шли бандиты. Возвышенность, где они находились, постепенно спускалась к хребту, за которым начинался следующий. Возможно, там оборудовано тактическое поле и стрельбище. Светлого времени суток будет достаточно, чтобы миновать плато, подняться в гору и выйти к месту занятий, используя каменную гряду выше того маршрута, которым сейчас выдвигаются боевики. К вечеру они вернутся. Можно дойти до кишлака у них «на плечах». То, что операцию необходимо начать, когда все боевики будут в лагере, Антон не сомневался. Попытка уничтожить убывших на занятия закончится тем, что, услышав стрельбу, оставшиеся в лагере организуют оборону. Напасть сначала на кишлак? Взять без шума, а потом устроить засаду и встретить измотанных дневным пребыванием на жаре и занятиями бандитов? Он снова посмотрел на пулемет, потом оглядел подступы. Нереально. По крайней мере, в светлое время суток.

– Джин, – позвал Антон. – Продолжаешь наблюдение. Остальным – «откат» пятьдесят метров. Сбор у… – он оглянулся. Выбрать на этом удалении ориентир среди одинаково серых глыб было невозможно. – Все ко мне, – поправился он и начал спуск.

– Жрать будем? – Дрон уселся на камни рядом с Антоном.

– Никак наш Вася оклемался! – обрадовался Банкет, вытаскивая из рюкзака галеты и банку каши.

– Ты пока дуй в охранение. – Антон сорвал кусок фольги, которой была запакована выполненная в виде прямоугольной тарелки банка, взял ложку и показал ею себе за спину. – Пятьдесят метров к северу. Там и перекусишь. Задачу знаешь. Не допустить внезапного нападения противника с направления высоты три тысяча четыреста один. Понял?

– Не вопрос. – Дрон вернул лямки рюкзака на место, подхватил «винторез» и направился выполнять приказ.

– Что-то ты с ним строго, командир. – Кот опустился рядом с Антоном на корточки.

– Большинство людей после катастроф, пережитых катаклизмов хочет высказаться. Дрон сейчас испытывает то же желание. А мне подумать надо.

– Ну, спасибо, – раздался в наушнике удрученный голос Василия. – Мог бы так сказать.

Антон улыбнулся. У всех были включены переговорные устройства, поэтому Дрон сейчас чувствовал себя вдвойне оскорбленным.