— Работает прекрасно, — сказал он, бормоча обряды активации и чистоты.

— До тех пор пока мы за пределами облака, — сказал Сантар.

Буря пульсировала и колебалась, как темный океан, медленно и насмешливо при всей ее кажущейся безобидности.

Сантар внимательно посмотрел на нее. Он стоял в полукруге капитанов и их заместителей, в то время как остальной Легион, построенный клановыми ротами, ожидал позади и смотрел на осажденных.

— Щит пробит и только частично восстановлен, — сказал капитан Аттар.

Обстрел Руумана прекратился, и Железнотелый присоединился к ним на возвышенности, где по-прежнему ждали части тяжелой поддержки.

Сантар повернулся к нему.

— Твоя оценка, Эразм?

— Щит сооружен из кинетической энергии, но создан психически. Я только могу строить теории, есть ли у ксеносов некая форма генератора, связанного с их психическими талантами, или другая необъяснимая технология. Как мы уже видели, его можно пробить, но только исключительными усилиями.

Десаан нахмурился.

— А что с облаком? Как мы прорвемся сквозь него?

Рууман обратил свой холодный взгляд на него.

— Не попав под воздействие отказа механизмов, мы не сможем.

— Думаешь, они смогут поддерживать его бесконечно? — спросил капитан Медузон.

Десаан посмотрел во тьму, но не нашел бреши и признаков слабости.

— Если наш Железнотелый прав, мы не можем наступать, пока шторм продолжается.

Суставы Сантара затрещали кибернетическим резонансом.

— Мне бы очень хотелось вызвать «Железный Кулак» и стереть это место с лица земли.

— Тогда сделай это, Первый капитан, — сказал Медузон. — Мы можем отвести наши силы и найти необходимое укрытие в пустыне.

Рууман покачал головой.

— Не выйдет. Сенсоры не смогут преодолеть психический щит эльдаров в этом месте. Мы скорее уничтожим себя, чем сравняем узел.

Десаан потер подбородок и нахмурился.

— Щит прорван, но не разрушен. Оборона чужих сильно ослаблена. Если мы сможем доставить воинов за пелену, чтобы убить тех, кто ее создает…

Хенрикос шагнул вперед, вмешавшись.

— Я могу проникнуть за эту завесу.

Десаан сердито взглянул на него.

— У тебя просто талант вмешиваться, брат-сержант.

Хенрикос ограничился кивком в качестве извинения.

Сантар прищурился.

— Я слушаю. Как ты войдешь в шторм, брат? Если только не хочешь умереть от собственного меча?

— Потому что воину из плоти нечего бояться шторма.

Хенрикос показал обрубок, который остался после отсечения бионической руки.

— Все в порядке, — сказал он быстро. — Я могу сражаться без нее.

На сержанта обратились тяжелые, укоризненные взгляды.

— Ты бесчестишь Железную Веру, — сказал Сантар. — Этот механический имплантат часть ритуала. Он делает нас теми, кем мы есть.

— И то, кем мы есть, убивает нас, первый капитан. Я предлагаю другой подход.

— За который ты получишь строгий выговор.

— Я понесу любое на твое усмотрение наказание.

Сантар свирепо взглянул, борясь с желанием вынести наказание немедленно.

— Даже если это смерть?

— Я могу проникнуть за завесу. — Хенрикос был стоек.

— Один? — С сомнением спросил Аттар.

— Нет, ни один, — ответил Сантар, когда увидел группу ветеранов Армии, приближающуюся к собранию офицеров Железных Рук. Они выглядели взволнованными в присутствии громадных воинов и держались вместе.

Сантар подавил презрение и попытался увидеть солдат в детях перед собой.

Их командиром был седовласый полковник саваанских масонитов, который подобно слуге преклонил колени перед Железными Руками. В отличие от некоторых более нервных подчиненных он не дрожал.

Десаан сердито посмотрел на него с громадной вершины своего доспеха «Катафракт».

— Назови себя.

— Лорды, — обратился человек, у него был скрипучий голос от чрезмерного курения или просто из-за возраста. — Я — маршал Вортт Салазариан 254-й дивизии саваанских масонитов, и я служил Великому Крестовому походу и вашему Лорду Горгону четыре десятилетия.

Десаан коснулся платинового штифта в черепе человека.

— Не говори мне о службе, старик. Что ты знаешь об этом?