Но еще больше был поражен муж.

— Два месяца, как он работает, а ты не знаешь? Я же тебе не раз называл его фамилию, рассказывал, что у нас новый парторг, товарищ Зобин.

— Да, и в райкоме не раз слышала эту фамилию, не я же не знала, что это он. В разведке мы только имена друг друга знали.

— Ну, расскажи, что с тобой было после того, как мы расстались? Не встречал ли кого-нибудь из наших, с кем мы работали в разведке? — засыпала я «брата» вопросами.

Зобин рассказал, что он после моего ухода долго еще был у партизан. После освобождения Крыма пошел в армию. Был два раза ранен, дошел до Берлина…

— Маню не встречал? А с Луизой что, не знаешь? Мы тогда получили от нее такое странное письмо, что долго с Маней ломали головы…

Наш разговор прервал запыхавшийся агроном.

— Завтра приезжают комсомольцы, — взволнованно обратился он к директору. — А если завхоз не привезет сегодня лопат и цапок, чем они будут работать?

— Как, вы еще не приготовили лопаты? — воскликнула я.

— Сегодня заготовитель из Симферополя доставит, — уверенно сказал директор. — Я сам ездил вчера и выписал, осталось ему только привезти…

Под окном зашумел мотор машины и заглох.

За дверью послышался громкий голос завхоза.

— Приехал, — сказал, поднимаясь, директор. — Что-то он опять сегодня веселый…

— Сколько я его вижу — он всегда выпивши. На какие деньги пьет? Кто его прислал к нам? — спросил Зобин Трощилова.

— Из управления.

— Про него говорят, что он у немцев работал, тоже по снабжению, — сказал Михеич.

— Позовите мне его! — распорядился Трощилов.

Михеич приоткрыл дверь.

— А ну, хрант, иди сюды! — крикнул он человеку в коричневом кожаном пальто, жестикулирующему перед бухгалтером.

Человек вошел неверной походкой, поправляя на ходу галстук и улыбаясь.

— Вы опять пьяны? — строго спросил Трощилов.

— Нет, нет! Что вы? — бодро топтался на месте заготовитель.

— Лопаты и цапки привезли?

— Нет, — как ни в чем не бывало качнул головой тот.

— Как нет?!

— Ну нет, не привез, — ухмыляясь, отвечал завхоз.

— Да вы понимаете, что говорите? Нам завтра нужны лопаты. Я же выписал вчера. Почему вы их не привезли?

— Опоздал на склад. Целый день был вот так занят, — проводя пальцем по шее, оправдывался заготовитель.

Трощилов побледнел от негодования.

— Как вы смели не выполнить моего приказания? — крикнул он.

— С разрешения высшего начальства пришлось отложить, — опять ухмыльнулся заготовитель. — Вы, товарищ директор, все забываете, что это не армия. Был занят и не выполнил, вот и все, — развел он руками.

— Чем же вы так были заняты? — спокойно спросил Зобин.

Я удивилась его спокойствию. Во мне все кипело. Я негодовала на мужа — положиться на такого разгильдяя и пьяницу! Завтра приедут люди, что же они будут делать без инструмента?

— С утра доставал зерно, а потом возил его на мельницу и ждал, пока помелют. Когда вернулся в город, склад был уже закрыт, — услышала я слова заготовителя.

— Кому зерно доставал? — удивился директор. — Зачем?

— Вашему начальству, — хитро улыбнулся тот и в знак молчания приложил палец к губам. — Вы же им отказали в зерне, пришлось мне выручать. Не сидеть же начальству на карточной норме, — нагло ухмыльнулся он.

— Как?! Разбазаривать посевной материал?!. Где брал зерно, говори?! — проговорил Трощилов побелевшими губами и так стукнул кулаком по столу, что ламповое стекло наполнилось пламенем и копотью.

— В одном подвале, — многозначительно улыбнулся заготовитель.

— В каком подвале?

— Не волнуйтесь, Петр Степанович, — обратился к директору Зобин. — Не хочет сегодня отвечать, завтра у прокурора ответит.

— А я здесь при чем? — пожал плечами струхнувший заготовитель, сделав невинное лицо. — Директор перевез со станции в подвал четыре тонны зерна, запер на замок, а ключ увез с собой — и порядок.

Тревожно взглянув на Зобина, Трощилов заскрипел стулом, потом ошеломленно проговорил:

— А второй ключ мне было приказано оставить начальнику.

Меня бросило в жар.

— Ты что, Петя! — всплеснула я руками.

Зобин нахмурился.

— Ты из нашего подвала брал зерно?! — крикнул директор.

Заготовитель, испугавшись, что проболтался, попытался придать лицу серьезное выражение.

— Нет, зачем я буду брать из нашего, есть и другие подвалы. Сейчас все получают посевной… Я одолжил в другом месте, а когда будет новый урожай — пополним. Надо быть коммерческим человеком, а вы, товарищ директор, человек военный, не умеете. Вот нам сейчас необходимы запчасти для тракторов — на складах нет, а за пшеничку или за это… — он потер тремя пальцами, — можно бы и достать. — Уж так сейчас водится, жить каждый хочет.