Он присел и тихонечко простучал костяшками пальцев по плиткам, окружающим свою подозрительную подругу и по ней самой. Звук показывал: здесь имеется пустая полость. Игорь подковырнул аккуратно подточенным ногтем краешек плитки, и она немного сдвинулась. Дальнейшее было делом техники.

Из образовавшегося проема на него дыхнуло холодом и еще чем-то неуловимо неприятным. Такое ощущение обычно возникает в заброшенных, пустых домах или долго не используемых помещениях. Немного помедлив, Игорь сунул руку в жутковатое пространство, непроизвольно содрогаясь при мысли о мокрицах и двухвостках, по преданию обитающих именно под ванной. Вопреки его ожиданиям, там было чисто и сухо, не было пыли и цементных крошек, пол был даже выложен плиточкой. Чтобы прощупать все свободное пространство, Игорю пришлось лечь на пол. Когда ему уже стало казаться, что ничего интересного и даже неинтересного он там не найдет, рука его самопроизвольно ухватилась за что-то теплое, покрытое кожей.

Первой реакцией Игоря было непроизвольное сжатие мышц, которое выразилось в резком одергивании руки. Но работа сыщика подчас несет в себе не только славу и слезы благодарности спасенных клиентов. Она дарит своему носителю часы, проведенные в неподвижности под проливным дождем, созерцание шокирующих своей неприглядностью жертв безжалостных маньяков, часы бессонницы и отсутствие нормального регулярного питания. Сыщик вздохнул, немного подумав, надел стерильные резиновые перчатки, ждущие своего часа в кармане спортивной куртки и опять просунул руку под ванную.

Теплой и кожаной оказалась старенькая, потертая, потерявшая свою актуальность сумка. Игорь аккуратно щелкнул замком и заглянул вовнутрь. Ничего особенного. Замызганный кошелек с мелочью, носовой платок, фантики от чупа-чупсов, связка ключей, пенсионное удостоверение на имя Красовской Аси Гордеевны. Аси Гордеевны!!!

Колючие мурашки побежали по коже Игоря, вздыбливая редкие волоски. Неужели виновник смерти бабы Аси – Модест? Или Сашенька? Или они оба?

Медленно вышел он из ванной, пытаясь в полной темноте найти бабу Дусю, захватившую фонарик и почему-то не воспользовавшуюся им. Наощупь, по стеночке, подвигался Игорь в направлении гостиной. В тот момент, когда он оказался напротив входной двери, дверь открылась, и в пучке света возник контур пышной женской фигуры. Контур, не увидев в темноте нежеланного посетителя, перешагнул порог и закрыл за собой дверь. Вспышка неожиданно яркого света заставила Игоря зажмуриться. Уже с закрытыми глазами, он услышал резкий грудной вскрик и грохот падения мягкого, но тяжелого тела.

Огромные ресницы дрогнули, немного помедлили и распахнулись, явив миру очи цвета безмятежного итальянского неба. Интересно было наблюдать за сменой выражения этих глаз. Сначала – пустота и безмятежность новорожденного, потом – смертельный испуг, за ним – ярость.

– Как вы смели! – девушка вскочила с дивана, на который отволокли ее бабуся с Игорем, и оправила узкую черную юбку. – Мы доверяли вам, а вы устроили здесь… настоящий шмон! Что, приятно было рыться в вещах? Или вы решили, что обреченным уже не понадобятся некоторый вещи? Драгоценности там, дорогие безделушки? А если я вызову милицию?

– Не надо милицию, – робко пискнула бабуся.

– Тогда убирайтесь отсюда, и чтобы я никогда больше не слышала ваших голосов и не видела ваших наглых физиономий!

– Простите, Саша, но как тогда вы объясните это? – протянул ей Игорь сумку, которую до того прятал за спиной.

– И это! – брякнула наугад бабуся, потрясая деревянной резной шкатулкой, содержимое которой исследовала в тот момент, когда вошла девушка.

Она не знала, что сумочка, которой оперирует Игорь, имеет какое-то значение, а поддакнула ему интуитивно, больше из вредности. Сама того не ведая, бабуся попала в цель. И без того белолицая Сашенька побледнела, закатила глаза и уже вторично за этот вечер упала, правда, в этот раз на диван.

– Это я убила Асю Гордеевну, – тихо произнесла Сашенька, как только пришла в себя.

– Как? – такого внезапного признания не ожидал даже Игорь.

– Да вы и сами все знаете, – кивнула девушка на сумочку и шкатулку, дружненько стоящие на журнальном столике. – А вообще, хорошо, что так получилось, – Сашенька встала с дивана, подошла к шкатулке и достала оттуда желтый от времени, выщербленный лист. – Вы же это имели в виду, Евдокия Тимофеевна? – больше утвердительно, чем вопросительно сказала она, и слезы опять заполнили ее прекрасные в своем невинном выражении глаза.

– Ты, девонька, понапрасну слезы не трать, – ласково сказала баба Дуся, – пойдем-ка на кухню, я тебя чайком побалую, особо заваренным, а ты нас сахарком угостишь. Там и покумекаем.

Девушка, внезапно ставшая покорной, медленно пошла ставить чайник.

– Чего вы затеваете, баба Дуся? – сквозь зубы прошипел Игорь. Ему совсем не нравилось, что старушка опять пытается выбить инициативу у него из рук.

– А ты что, сам не понял? – с недоумением посмотрела она на внука. – Ну, раз такой бестолковый, идем, послушаешь, поймешь.

Заинтриговав напарника, бабушка направилась на кухню, где слышались выразительные шмыгания носом.

– Рассказывай, – приказала бабуся, когда на столе уже стояли белые, с золотой каемкой чашки, до краев наполненные ароматной жидкостью цвета темного янтаря.

История Сашеньки оказалась настолько неожиданна, что даже бабуся сидела, открыв рот, и даже не перебивала. Сестра ее прабабушки по отцовской линии закончила свою жизнь в сумасшедшем доме. Судьба ее была ужасна, врагу не пожелаешь. Она была милая, добрая, романтичная девушка, не обидевшая в жизни даже мухи. Отец ее оказался мелким, но довольно обеспеченным дворянином, просто обожавшим своих дочерей – прабабушку Сашеньки Мари и младшую – Элен. И вот как-то раз Леночка проснулась в своей беленькой комнате с лиловыми занавесками и обнаружила, что руки ее и ночная рубашка все в крови.