И Билль Броун указал пальцем на Сэн Винсента. Тот с трудом поднялся с места. Лицо его посерело и как-то постарело, и он беспомощно покачнулся, не произнеся ни слова. «Струсил, струсил!», — зашептали присутствующие так громко, что он расслышал их слова. Он несколько раз провел языком по запекшимся губам, затем сделал попытку заговорить, но безуспешно.

— Я сказал правду, — наконец произнес он. — Клянусь Богом, я не виновен!

И он уставился на Джона-шведа, стараясь собраться с мыслями.

— Я… Я не виновен… Я не… не виновен.

Казалось, будто он погрузился в какое-то глубокое раздумье, вызванное созерцанием Джона-шведа. Фрона взяла его за руку и заставила снова сесть. В это мгновение кто-то крикнул: «Тайное голосование!».

Но Билль Броун сразу вскочил с места.

— Нет! Нет, говорю я. Открытое голосование! Мы — мужчины и не боимся ответить за свои поступки.

Его слова были встречены громкими возгласами одобрения. Председатель начал вызывать каждого из присутствующих по имени, и все, один за другим, произнесли одно и то же слово: «Виновен».

Курбертэн подошел к Фроне и шепнул ей что-то на ухо. Она кивнула ему головой и улыбнулась, а он стал протискиваться назад сквозь толпу и занял свое прежнее место у двери. Когда очередь дошла до него, он произнес: «Не виновен». То же самое сказали Фрона и Джекоб Уэлз.

Пьер Ля Флич поколебался секунду, внимательно посмотрел на Фрону и на Сэн Винсента и затем произнес ясным, звонким голосом: «Виновен». Когда председатель встал с места, Джекоб Уэлз перешел, словно невзначай, к противоположному концу стола и встал там, спиной к печке. Курбертэн, внимательно следивший за всем происходившим, снял висевшую на стене кадку, опрокинул ее и встал на нее.

Председатель откашлялся и постучал по столу.

— Господа, — объявил он, — подсудимый…

— Руки вверх! — крикнул Джекоб Уэлз повелительным голосом, и вслед за этим мгновенно раздался пронзительный окрик Курбертэна:

— Руки вверх, господа!

Оба заняли выгодные позиции — впереди толпы и в тылу у нее; благодаря этому они оказались хозяевами положения. При виде револьверов все сразу подняли руки вверх; председатель не успел даже положить свой молоток на стол. Никто не шелохнулся. Каждый остался в той позе, в какой был, когда раздалось грозное приказание. Взоры всех, направленные то на одного, то на другого из главных действующих лиц, в конце концов всегда возвращались к Джекобу Уэлзу.

Сэн Винсент сидел, ничего не понимая. Фрона сунула ему револьвер, но его рука разжималась и не могла удержать оружия.

— Бежим, Грегори! — умоляла она его. — Скорее! Корлис ждет в лодке.

Она встряхнула его, и ему наконец удалось зажать револьвер в руке. Тогда она потянула его за локоть и заставила встать; казалось, будто он крепко заснул и она никак не может разбудить его. Но лицо у него было бледное как полотно, глаза остановились, как у сомнамбулы, и он весь дрожал мелкой дрожью. Все еще держа его за руку, она сделала шаг назад, словно приглашая его следовать за собой. Он шагнул, но колени у него подгибались. В комнате стояла мертвая тишина; слышно было лишь дыхание присутствующих. Кто-то слегка кашлянул. Все укоризненно посмотрели на нарушившего молчание — таким неуместным казался всякий звук. Бедняга сконфузился и начал переступать с ноги на ногу. И снова все умолкло, и стало слышно только дыхание толпы.

Сэн Винсент сделал еще шаг, но рука его снова разжалась, и револьвер с шумом покатился на пол. Фрона быстро наклонилась, но Пьер Ля Флич уже успел наступить на него ногой. Она подняла глаза и увидела, что метис по-прежнему держит руки вверх и смотрит, равнодушно и невозмутимо на Джекоба Уэлза. Она попробовала было сдвинуть с места его ногу, но мускулы у метиса были стальные; очевидное, равнодушное выражение его лица было напускное. Сэн Винсент беспомощно опустил взгляд, словно ничего не понимая.

Но этот инцидент отвлек внимание Джекоба Уэлза. Он взглянул туда, откуда раздался стук. Этой секундой воспользовался председатель. Не сгибая руки, он быстро взмахнул ею, и тяжелый молоток, перелетев по воздуху, ударил Джекоба Уэлза по уху. Он упал, а револьвер его выстрелил. Джон-швед издал радостное ворчание и сунул руку в карман.

В то же мгновение пришлось сдаться и французу. Дэл Бишоп, не опуская рук и глядя на француза невинными глазами, ударом ноги вышиб из-под него кадку, отчего тот грохнулся на пол. Он выстрелил, но пуля попала в потолок, никого не задев. Ля Флич между тем крепко обхватил Фрону. Сэн Винсент, словно вдруг пробудившись от своей летаргии, кинулся было к двери, но метис ловко подставил ему ногу, и он растянулся на полу.

Председатель стукнул кулаком по столу и докончил слова приговора, которые он не успел произнести:

— Господа, подсудимый признан виновным в убийстве Джона Борга.

Фрона сразу бросилась к отцу, но тот уже успел прийти в себя. Одновременно подвели к столу и Курбертэна. У француза лицо было исцарапано, кисть руки вывихнута, и он яростно протестовал. Чтобы не терять времени и предупредить всякие споры, Билль Броун попросил слова: