— Ну что, бабуленьки-красотуленьки, — сказала Даша, — будем обмываться и обрабатываться?

— Кто сегодня первый? — спросила, как все ее здесь звали, бабушка Маша.

— Хотя бы и вы, — ответила Даша, поворачивая на бок ее иссохшее, окостеневшее, неподвижное, но такое тяжелое тело.

Пока она ловкими, выверенными до мелочей движениями обрабатывала пролежни, соседка бабушки Маши, бабушка Марина, рассказывала:

— Вы не поверите, но мне сегодня приснилось, как я была молодая. Наверное, мне тогда было лет пятнадцать… Нет, вспомнила. Я была тогда шестнадцатилетней.

— Это плохой сон, — заметила бабушка Маша.

— Дай-то Бог быстрее, — перекрестилась старушка, понимая, что речь идет о близкой смерти.

— Ну и что же было, когда вы были шестнадцатилетней? — спросила Даша, продолжая работать.

— Мне приснилась моя первая любовь. Представляете, Михаила нет уже больше полувека, а я его видела так ясно и отчетливо, словно это было вчера, а не семьдесят лет назад.

— Ваша очередь, — подошла Даша к бабушке Марине. — А вы рассказывайте сон, мне интересно.

— Можете себе представить, во сне я чувствовала, как бешено стучит в груди сердце, словно тогда, на нашем первом свидании. Мы с Мишкой встретились в саду. Была чудесная весна, яблони цвели так, что ничего подобного я не видела за всю свою жизнь. Он сорвал веточку с розовыми цветами и подарил мне.

— Целовались? — спросила бабушка Маша.

— Тогда мы первый раз поцеловались, — мечтательно сказала старушка, а Даша попыталась представить ее молодой, пышущей здоровьем, но ничего не получилось: она обрабатывала раны, превратившиеся в язвы, на иссохшем и одеревеневшем теле. — С тех пор я полюбила духи с цветочным ароматом.

— А я никогда не любила приторные запахи, — вставила ее соседка.

— А еще я любила цветы, — продолжала бабушка Марина. — Мне их так мало дарили! Я всегда мечтала, чтобы кто-нибудь подарил мне огромный букет белых роз.

— Так никто и не подарил? — спросила Даша.

— Я думаю, такой букет мог бы подарить только Мишка, но его на войне убили.

— Проклятая война, — поддержала ее бабушка Маша.

— А хотите, я вам стихи почитаю о первой любви? — предложила Даша.

— Пушкин написал? — спросила бабушка Марина.

— Нет, — ответила Даша, заканчивая обработку пролежней, — Юлия Друнина.

— Почитай, детка, почитай.

Даша открыла дверь, чтобы свежий воздух из коридора попал в палату, и, опершись спиной о дверной косяк, начала читать тихим, душевным голосом:

Воцарилась звенящая тишина. Обе пожилые женщины, много повидавшие на своем веку, перед уходом в вечность вернулись мыслями в далекую молодость, в то время, когда казалось, что впереди долгая жизнь, полная надежд и счастья. Даша решила тихонько выйти из палаты и чуть не наткнулась на инвалидную коляску.

— А ты что здесь делаешь? — спросила она парня, сидевшего в ней. — Я и не слышала, как ты подъехал.

— Я проезжал мимо, когда услышал, как ты читаешь. Это было здорово! — словно извиняясь за нечаянно подслушанный разговор, произнес Андрей.

— Даша, — дрожащим голосом позвала бабушка Марина. — Подойди ко мне, детка.

Даша подошла и ладошкой вытерла две слезинки, сбежавшие из ее потухших глаз.

— Мне так хочется большой букет белых роз, — сказала пожилая женщина. — Возьми в тумбочке деньги и купи мне их в подарок.

— Если я возьму деньги, это будет покупка, а не подарок, — возразила Даша и предложила: — Завтра утром принесу. Идет?

— Нет, сегодня, — тихо сказала бабушка Марина, и Даша все поняла.

— Я сейчас. Я быстро!

Старушка жестом остановила ее, достала деньги и молча протянула их Даше. Андрей тоже подал ей деньги.

Даша отпросилась у старшей медсестры и, накинув шубку поверх халата, вышла на улицу. Здесь она остановилась, раздумывая, где неподалеку можно купить цветы. Вспомнила, что их продают совсем рядом, в подземном переходе, и побежала туда, боясь опоздать.

В переходе на сквозняке женщины в шубах и теплых куртках, с раскрасневшимися от мороза лицами предлагали редким прохожим цветы. Даша сразу увидела белые розы. Они стояли в ведре с водой прямо на земле, явно страдая от мороза и ветра.