Почти всем… он был не один такой отрешенный от всего, что происходит вокруг. Клаус тоже погрузился в себя и не чувствовал холода. Не было никаких сомнений, что оба брата идут на автопилоте… они бы лбом собрали все столбы, если бы, конечно, они здесь были. Вообще сложно сказать кому сейчас сложней, ангелу или черту. Лэйн была дорога как для одного, так и для другого. Каждый любил ее по-своему. Сол ее любил любовью мужчины к женщине. Клаус любил ее как друга, или вернее сказать как подругу… впрочем, это разницы не играет. Я не буду выносит вердиктов, кто ее любил больше, просто скажу, что она была одинакова дорога и для Клауса и для Сола. Вид, конечно, у них у обоих был разбитый и очень подавленный. Я не буде лезть в душу каждого в отдельности, потому что у них в душе творилось примерно одно и тоже - сплошной хаос. Но на Соле я все-таки хотела немного заострить свое внимание.

Трудно конечно словами описать то, что чувствовал Сол. В его душе царил хаос и неразбериха. В голове беспорядочно мелькали разные базсвязанные мысли. Он чувствовал невероятную душевную боль… ни с чем не сравнимую боль. Она разъедала его изнутри, даже больше чем когда-то разъедавшая его безнадежная любовь. Любовь, которая не имела места в том мире, где он родился и прожил свою никчемную жизнь. И вот потеряв ее, он не мог никак поверить и осознать то, что ее больше нет, той, которую он так страстно любил и постоянно оберегал будто ангел-хранитель. Когда-то он зарекся, что будет рядом с ней пока она будет в нем нуждаться, что он будет существовать пока существует она… И вот теперь ее больше нет. Нет ее, значит и нет его. Сол уже знал, что сделает с собой по возвращению домой в родной ад. Сначала он хотел умереть там же, где погибла она, но он пошел дальше, пошел из-за брата. Это единственное что его держало. Но выполнив свою миссию до конца… он уйдет. Он винил во всем этом себя и только себя, почем зря. Хотя не нам его судить за это. Не только людям, но и чертям свойственно винить себя во всем. С другой стороны не известно, как бы мы поступили на его месте (не дай бог оказаться на его месте). Он винил себя в том, что не отговорил ее от этой глупой затеи идти в параллельный мир, в том, что поддался ее влиянию и все-таки взял в путешествие, в том, что не уделял ей должного внимание, в том, что он не смог ее защитить. Черт обвинял себя во всем, его раскаянье дошло до такой степени, что казалось еще пять минут и выяснится, что Америка сбросила ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки по его вине, что фашисты напали тоже по его вине даже то, что Пизанская башня покосилась тоже из-за него!

Так все и шли молча, каждый, думая о своем. Спустя какое-то время гробовое молчание нарушил Ки. Он вообще отличается особой болтливостью и то, что он молчал в течение нескольких часов это уже прогресс.

–  Като, а что ты такое сказал Солу, что он передумал и решил идти дальше?
– Като не чего не ответил.
– Ты, что снова перешел в молчаливый режим? Ну скажи хоть слово!

–  Отвянь.

–  Ни чего себе слово… Като, ну харе отмалчиваться, что ты молчишь как партизан? На допросе будешь молчать. Ну, колись, что ты ему сказал?

–  Ничего.

–  Во упрямый, прям как баран. Ну и черт с тобой: не хочешь говорить и не надо, ты от меня теперь тоже слова не добьешься.

Като косо посмотрел на Ки, мол, испугал. Но как не странно, дальше он и правда молчал.

Они шли очень долго. Рассвет неумолимо приближался. Алукард явно начал нервничать. Какой бы ни был вампир, он все равно не выносит солнечного света. И ему явно не хотелось встретить восход солнца на открытой местности. Но, наконец, вдалеке появилось что-то похожее на деревню. Это было как раз вовремя, потому что горизонт потихоньку начал светлеть. Солнца еще не было видно, но его лучи доходили да каймы горизонта. В ночной тьме еще никто не видел деревню, но Алукард со своим удивительным зрением ее уже видел. Кромешная тьма ничуточки не смущала вампира, это была его стихия. Он прекрасно видит как в темноте, так и на свету. Хотя, наверно, в темноте он видит чуточку лучше. Глаза вампира основаны на том же принципе, что и у кошки. Не буду вдавиться в подробности строения кошачьего глаза, думаю, что все итак знают, почему они видят в темноте: за счет отражения лучей света. У вампиров вся эта система доведена до ума и поэтому они видят даже лучше чем кошки. Вообще все чувства у вампиров невероятно развиты. Слух на столько тонок, что они могут услышать малейшие шорохи. Обоняние позволяет не только безошибочно различать запахи за десятки километров от них, но и охотиться и узнавать об опасности заранее. Еще у них развито так называемое шестое чувство. Зачастую именно предчувствие об опасности выручало множество вампиров. И Алукард не исключение. Как-то его чуть не поймали Погончики, но он смог вскрытья от них благодаря интуиции… Впрочем, что-то я опять разговорилась не по теме. Ну, так вернемся к рассказу.

Наконец, они дошли до деревни, если ее вообще так можно назвать. Посреди огромной бескрайней снежной пустыни расположились десятка два-три юрт. Неподалеку была напрочь замерзшая речка, в которой не раз пытались проковырять лунки, но, похоже безуспешно. Вамбердый слез с саней и пошел к одной из юрт.

–  Подождать меня здесь, - сказал чукча и скрылся в юрте. Ки просто не удержался, чтобы не передразнить нового знакомого, но вскоре успокоился. Через пару минут Вамбердый снова вышел на улицу.

–  Старец желать вас видеть. Он вам помогать в поисках Шубранигда, и он вас приютить на этот день.

Все зашли в юрту. Снаружи она казалась гораздо меньше, чем на самом деле. Внутри оказалось очень тепло: теплые шкуры, которые были прикреплены к деревянному каркасу, не пропускали холодного ветра и не выпускали тепла. Пол юрты был выстлан все теми же оленьими шкурами. В углу… стоп, какой еще угол в округлой юрте? Она ведь представляет собой цилиндрический треугольник… что еще за цилиндрический треугольник? Все, пора на пенсию… на какую еще пенсию в мои-то годы? Что за чушь я несу? Ладно… В общем, в юрте сидел какой-то человек, на вид ему было далеко за сто, насколько далеко сказать не могу, да, он, наверное, и сам со счету сбился. На старце был странный "халат" из оленьих шкур, обшитый мехом, шерстью и бисером, на голове шапка украшенная разноцветными лентам и бубенцами, на шее висели непонятные зооморфные фигурки из бронзы. Он внимательно оглядел вошедших, а потом спросил:

–  Зачем вы ищите повелителя тьмы?

Все переглянулись, явно никто не хотел ничего объяснять. Алукард вздохнул и, поняв, что именно ему придется быть парламентером, шагнул вперед.

–  Понимаете ли, мы слышали, что он может сделать из вампира снова человека. Именно для этого мы его и разыскиваем. Но только мы не знаем, где его искать. Вы случайно этого не знаете?

–  Отчего же, знаю…

–  А вы не могли бы сказать?

–  За то, что вы избавили нас от оборотней, скажу. Вы, молодой человек, как я понимаю, вампир и днем идти не можете?

–  Да.

–  Я дам вам всем приют, накормлю, напою, дам теплую одежду и когда вы пойдете дальше, дам сопровождающего. Он проводит вас до границы наших земель, но не дальше. Вамбердый, ачва хоне да ре!
– сказал старец что-то непонятное Вамбердыю на воем языке.
– Можете идти, мой внук вас проводит.

Все повернулись и хотели уже идти.

–  А вы двое останьтесь.
– Все остановились, не понимая к кому именно обращается старик.

–  Это вы кому?
– уточнил Алукард у старика.