Но после этого он живо представил, как ревет, действительно, словно беснуясь, стадион, что вытворяют фанаты, вспомнил, какие слова можно услышать, если наши футболисты бьют мимо ворот или судья не назначил очевидный одиннадцатиметровый штрафной удар… И, когда они уже были на первом этаже, попросил:

— Подожди… Я сейчас!

— Куда ты! — попытался остановить сына Сергей Сергеевич. — Опаздываем…

Но тот уже нажал на кнопку своего этажа…

Чтобы не тратить время на поиски ключа, он принялся трезвонить в дверь, и как только она открылась, снова, в чем был, промчался мимо мамы в свою комнату.

— Стасик, ты что-то забыл? — только и понеслось ему в след.

— Нет, к счастью, наоборот… — пробормотал Стас и, сняв с себя крест-мощевик, бережно положил в коробочку.

«Это — мой первый и последний компромисс!» — крестясь и кланяясь перед ней, торопливо шепнул он святому.

Или, как сказал бы Владимир Всеволодович, соглашение, а может, даже и сделка со своей совестью.

— Стасик! — попыталась остановить его мама, когда он бежал обратно к двери. — Я уберусь в твоей комнате?

— Не надо! — решительно отказался взявшийся уже за ручку двери Стас.

— Но у тебя там совсем замусорено!

— Я потом сам уберу и… просмотрю все еще раз! Вдруг в том мусоре хоть какая ценная мысль отыщется?.. — умоляюще глядя на маму, попросил Стас.

И с этими словами выскочил из квартиры.

6

— А обо мне ты подумала?! — закричал в трубку Стас.

Домой Стас с отцом возвращались довольные, возбужденные, шумно обсуждая подробности прошедшего матча.

— Нет, а ты помнишь, как наши вышли вперед? Какой был удар, а? — на весь подъезд раздавался голос Стаса. — Жаль на стадионе, как по телевизору, повтора не бывает!

— Но и нам гол красивый забили! — справедливости ради, отметил соперников Сергей Сергеевич.

Стас снисходительно согласился:

— Да в общем-то ничего… Но самым красивым было в нем знаешь что?

— Что?

— То, что он был первым и последним!

Отец расхохотался.

А Стас неожиданно приостановился и наморщил лоб.

— Ты чего? — не понял Сергей Сергеевич.

— Да так… — пробормотал Стас.

Он точно помнил, что совсем недавно произнес вслух или подумал про себя эту самую фразу. Причем, не совсем в выгодном для себя свете. Но когда?.. Где?.. У Владимира Всеволодовича? Да, вроде бы, нет… По дороге от него домой? Опять не похоже… На футболе?..

— А, ладно! — махнул он рукой, догоняя отца. — Потом вспомню…

И они с отцом, снова с удовольствием вспоминая подробности матча, уже вдвоем стали смеяться так, что встретившая их мама с удовольствием посмотрела на сына.

Она даже не стала ругаться, что папа вместо вешалки положил шапку прямо на ее любимую амфору!

— Ну, наконец-то на человека стал похож! — радостно говорила она. — А то прямо почернел весь со своей учебой… Развеялся, отдохнул, посвежел… Любо-дорого посмотреть!

— Да что я — видела бы ты, как наши сегодня играли! — замахал руками Стас, но мама жестом остановила его:

— Да смотрела я по телевизору ваш футбол! Надеялась, может, хоть вас увижу. А там только все шайбу по полю гоняли!

— Не шайбу, а мяч! — строго поправил Сергей Сергеевич.

— А почему когда вы перед телевизором болеете, то кричите: «Шайбу! Шайбу!»? — осталась при своем мнении мама.

Отец с сыном переглянулись, и Сергей Сергеевич, безнадежно махнув рукой, снова обратился к сыну:

— Давно я не видел, чтобы наша сборная играла так самоотверженно!

— А я вообще первый раз такой ее видел! — подхватил тот. — Проигрывала и все равно выиграла!

— А это все потому, что вы за нее болели! — дождавшись своей очереди, сказала мама и протянула сыну конверт: — Вот тебе за это награда!

— Что это? — вопросительно посмотрел на него Стас.

— Письмо! Кажется, от твоей Лены…

— Давненько она меня своими письмами не баловала! — обрадовался Стас. — А почему кажется?