Немец усмехнулся и, положив ладонь на рукоять меча, что как бы случайно вынырнул из складок плаща, вошел за порог. Эта комнатка была совсем маленькой и освещалась не узкими окнами, а коптящим масляным светильником. Огляделся.

Не прошло и четверти минуты, как резная дверь напротив отворилась, и вошел дородный купец, одетый с восточной пышностью, гладивший ладонью окладистую, крашенную хной бороду, поприветствовал гостя. Вот только поклон его был не подобострастный, как у служки, а достойный, с каким знатный воин может приветствовать только равного себе по статусу.

— Я счастлив вас видеть, Густав фон Шендеман, — он жестом пригласил гостя сесть на большой низкий диван, застеленный дорогим шелковым ковром, — самый доблестный меч «братства»!

Юсуф с улыбкой отвесил еще один поклон, по-восточному учтивый, но полный достоинства, и положил свою ладонь на украшенную драгоценностями рукоять ханджара — большого боевого кинжала, который мусульманские военачальники носили в дополнение к изогнутому мечу из дамасского булата.

— И я рад вас увидеть, сотник гулямов, хотя и в непривычном обличье! — Вот только в голосе тевтонского рыцаря совсем не слышались приветственные нотки, он был холоден как лед.

— Не извольте беспокоиться, мой добрый и старинный друг, — здесь нас никто не подслушает!

В длинной фразе на отличном немецком языке твердо прозвучало только одно слово — «старинный».

— Это правда, — хмыкнул командор, — куда ж еще старинней, ведь пятнадцать лет прошло, когда мы с вами встретились и совершили общее дело. С Каталаунского поля…

— На котором мы истребили заведенных туда вами злейших врагов. И наших, и ваших — крестоносцев!

— Я пришел по этому делу к вам, сотник…

Шелестящие шаги заставили тевтона замолчать и резко обернуться. Бархатный полог отдернулся, и в комнатку, низко склонившись, вошел слуга, несущий поднос со сладостями. Следом был внесен серебряный изогнутый кувшин дорогой чеканки с вином. Расставив все на низком столике, слуга бесшумно вышел.

— Только простой купец, мой командор! — Юсуф налил густое темно-красное вино в два золотых кубка. — Будем так считать.

— Хорошо.

Рыцарь принял кубок, но отпить от него помедлил и поставил на столик рядом с собой. Юсуф с широчайшей, доброжелательной улыбкой отпил из своего кубка, затем отлил часть вина из второго кубка в свой и снова пригубил.

— Мы же старинные друзья! — Он отер шелковым платочком драгоценные рубиновые капли с бороды и громко рассмеялся. — Неужели вы ждете от меня подвоха?

— Слишком старинные! — Тевтон сделал попытку улыбнуться, но улыбка вышла более похожей на хищный оскал. — Слишком!

— Надо доверять людям! — Юсуф воздел руки, закатив глаза. — Друзья на то и друзья…

— Вот о друзьях я и пришел поговорить! — довольно бесцеремонно перебил его немец, раздраженно поморщившись. — Не надо играть передо мной, сотник гулямов, ты не продавец, я не покупатель, которому ты пытаешься всунуть гнилой товар!

— Аллах! Аллах! — Юсуф обескураженно покачал головой. — Вы не изменились, Густав фон Шендеман! — Голос резанул со звоном вынимаемой из ножен сабли. — И я этому рад! Говорите, я весь внимание!

— Новость не очень приятная, мы ее недавно получили, — рыцарь склонил голову, — командора Андреаса фон Верта вы не убили в той западне. Он воскрес, хоть в это трудно поверить, после многих лет небытия!

— Я знаю! — Глаза купца сверкнули грозовой молнией. — Мы тогда обшарили все поле, но не нашли его тела. И это было для меня горем! Я мог бы стать тысячником гулямов, личной гвардии халифа, но это несчастье…

— Ты не хотел его убивать?! — командор отшатнулся в изумлении.

— Убить его очень жаждали вы, «братья» по вере. — В голосе купца проскользнул еле слышимый смешок, которого немец не сумел уловить. — А нам он был нужен…

— Зачем?!

— Я отвечу тебе на этот вопрос, доблестный фон Шендеман, но хочу попросить об одной услуге.

— Взаимообразно, как прошлый раз?!

— Да. У вас есть среди крестоносцев свои осведомители. Я не спрашиваю, я это знаю. А потому настоятельно прошу не убивать фон Верта!

— Даже так?! Оставить в живых нашего злейшего врага и не довести дело до конца? — Немец сжал до хруста кулаки. — Ты слишком много просишь, сотник Юсуф!

— Но я много и дам в ответ «братству». Услуга за услугу?

— Хорошо. — Шендеман постукивал пальцами по полированной столешнице красного дерева. — У гроссмейстера к вашему галлийскому эмиру есть просьба. Я понимаю — прекратить войну между нашими народами мы не можем, но сейчас силы нашего «братства» должны быть не на Рейне, а на берегах Эльбы, и как можно скорее.