— Что случилось, ваша светлость?! — рядом раздался знакомый голос, и Андрей обернулся.

Грумуж, в одной рубахе, лицо заспанное, но в руке меч, настороженно зыркал по сторонам. И увиденное явно ему не понравилось — глаза зло сверкнули.

— Похоже, что всех опоили, брат-командор?!

— Да. А раз и лошади лежат, то отраву в колодец бросили. Ты, перед тем как уснуть, воду пил?

— Пил, но с фляги, что у нас на стене висит. Хотел свежей из колодца налить, да сон сморил. Арни обещал разбудить на смену, да тут такое творится… Вот я и проспал, пока твой голос не услышал, брат-командор, — Грумуж виновато пожал плечами, как бы сетуя на то, что так вышло.

— Повезло тебе, паря. Если бы из кувшина хлебнул, что твой приятель сделал, тоже бы уснул. Ты сейчас пробегись по замку, посмотри, кто есть на ногах, а я в подвал спущусь.

Грумуж тут же стал спускаться по лестнице во двор, а Андрей повернулся к паненке, что дрожала, как осенний лист на ветру. Улыбнулся, стараясь спрятать охватившую его растерянность.

— Иди к себе, Мила, и никуда не выходи. Видишь, что у нас здесь творится. Иди, не спорь! — уже властно закончил он, видя, как та дернулась, пытаясь что-то сказать ему.

«Не хватало бы твоего причитания о том, что страшно тебе. Мне сейчас самому не до веселья», — и хоть он промолчал, но она прочитала в его глазах невысказанное — натянуто улыбнулась и тут же ушла в башню.

Андрей пошел за ней, только не подниматься стал по лестнице, а наоборот, быстро стал спускаться по ступенькам в подвал, остановился и требовательно стукнул кулаком по обитой железными листами двери.

— Кто? — глухо прозвучал голос Иржи.

— Я, фон Верт, — отозвался Андрей.

На той стороне загремел засов, и дверь отползла наружу, приоткрыв щель. В глубине стоял оруженосец с обнаженным мечом в руке.

— Ты не выходил из подвала башни?

— Нет, — с удивлением отозвался оруженосец. — Ты же сам приказал никого не впускать и охранять ход, брат-командор.

— Отец Павел вернулся?

— Еще нет, но от него Прокоп пришел. Ход за горою в склоне вышел. За валунами, на каменной осыпи. Они все скоро сюда подойдут.

Андрей оглядел подвал — Досталек с арбалетом в руках сторожил тайный лаз, а грязный и усталый Прокоп жадно пил воду из кувшина. Андрей было дернулся остановить воина, но удержал порыв, только спросил:

— Вода откуда?

— Вчера вечером еще принесли, до того как заперлись здесь, ваша светлость, — ответил Досталек, моргая глазами.

— Это хорошо, что вчера принесли, — криво улыбнулся Андрей, — а то в замке…

Договорить Андрей не успел, как стоящий у лаза Грумуж поднял заряженный арбалет и негромко крикнул в темноту прохода:

— Кто идет?!

— Свои, сын мой, — отозвались из темноты голосом отца Павла, и вскоре священник вылез из лаза, кряхтя и постанывая, грязный и чумазый, как арап из котельной.

За ним выскользнул Велемир, следом появились Прокоп с Чеславом, а замыкал брат Вацлав, что настойчиво упросил вечером Андрея отправить его в тайный ход, упирая на то, что он должен знать о нем, как комендант крепости. И еще потому, что рыцарь был единственным в этой пятерке, что хорошо знал близлежащие к замку окрестности.

— Ход за гору выходит, брат-командор. А там склон каменистый, за ним лес. — Отец Павел засиял улыбкой на сером от пыли лице. — Оттуда до перевала рукой подать, а там в стороже воины пана Завотны стоят. Угров мы не видели, ни малейшего следа наших врагов.

— Это хорошо, что там врагов нет, — в тон ему отозвался Андрей, — зато в крепости они отметились. Да так, что нам всем тошно станет через пару часов, когда угры на приступ пойдут!

— Что случилось, сын мой?!

— Предательство, брат-командор?!

Оба рыцаря дернулись, улыбки с их лиц будто тряпкой стерли. Остальные орденцы молчали, но засопели весьма выразительно. И за оружие схватились цепко, только клинки не обнажили.

— Колодец отравлен. Судя по всему, «ведьминым одуванчиком». Беспробудно спят, Арни я даже водой отливал — бесполезно!

— Как спят?!

— Я уже сказал, брат Вацлав, — беспробудно. Могу по слогам повторить, если непонятно. Все спят, кто воду вечером и ночью пил! Даже лошади, кроме одной. Ее старик не успел напоить, так и уснул с бадейкой в руках. И еще Грумуж этой заразы не пил — он вчера так вымотался, что уснул и свою смену проспал — Арни должен был его разбудить.

— Твою мать! Прости, Господи!

Первый раз за все это время Андрей видел отца Павла таким растерянным. Так что не удержался от ругани священник, но быстро опомнился и взял себя в руки.