Одевшись и умывшись под жестяным умывальником, прибитым к стене, Урган прошел по коридору в другой подвал, побольше, игравший роль штабной столовой. Там было почти светло, горели сразу четыре лампы, а большинство обитателей были уже на месте и готовились к завтраку.

Ординарец Ургана – немолодой старшина с авиационными перышками на погонах – варил скайру на крохотной спиртовке. Еще одна мирная привычка, на глазах уходящая в безвозвратное прошлое: скайра – товар импортный, и как не экономь, через пару месяцев ее запасы все равно подойдут к концу. На старшину рассеянно поглядывал молодой связист, тоже раньше служивший на авиабазе. Связист, знал Урган, был большим любителем скайры и не мог представить себе утра без чашечки.

Майор Гечи Раро, бывший порученец покойного генерала Вейна, понемногу превращающийся из холуя в толкового администратора, задумчиво разглядывал себя в осколок зеркала, поглаживая обритую голову. Выглядел майор уже лучше – ожоги на щеке понемногу заживали, а на месте сгоревших бровей и ресниц уже начали расти новые.

И наконец, Лика… Лика Ранси. Она сидела перед одной из ламп и сосредоточенно смазывала свою снайперскую винтовку, полученную в качестве приза на каких-то соревнованиях по стрельбе. Глядя на нее, Урган всегда чувствовал себя немного виновато. Лика ему нравилась, очень нравилась, и он не выдержал искушения оставить ее возле себя в должности начальника курьерской службы. В этом он, кстати, не прогадал. Будучи офицером Дорожного Патруля, Лика знала округу как свои пять пальцев. Оказалась она и хорошим командиром: два десятка сорвиголов, пересевших с мотоциклов на велосипеды, слушались ее с полуслова и без устали мотались целыми днями по району, обеспечивая связь с отдаленными городами и деревнями.

Ухаживать за Ликой Ранси Урган и не пытался. По его мнению, флиртовать с женщиной, всего несколько дней назад потерявшей жениха, было бы, по меньшей мере, неприличным. К тому же, оказавшись самым главным начальником в районе, по сути дела, диктатором, он крайне щепетильно относился к тому, чтобы не использовать свое положение, как говорится, в личных целях.

– Доброе утро, – сказал Урган, глядя на Лику Ранси.

Взгляды – это максимум, что он себе позволял.

– Доброе утро, господин полковник, – майору Гечи Раро, как всегда, удалось опередить остальных.

– Есть что-то новое? – спросил Урган связиста.

Спрашивал он исключительно для порядка. Случись что-то по-настоящему серьезное, его бы разбудили ночью.

– Никак нет, господин полковник, – поспешно отрапортовал связист. – Только под утро с северного сектора передали – немного бомбили Трину.

– Что значит, немного? – нахмурился Урган.

В последние три дня бомбежек почти не было. Пришельцы, за предыдущую неделю разрушив все мало-мальски крупные города в округе и около половины сел и деревень, казалось, потеряли интерес к району Нейсе. Урган даже начал надеяться, что самое худшее уже позади.

– Немного и есть, господин полковник. Пять или шесть бомб. Никакого сравнения… О подробностях наблюдатель не сообщал. Согласно вашему приказу…

– Я уже отправила туда связного, – спокойно добавила Лика Ранси, со щелчком вставив на место затвор. – Часам к двум вернется.

– Хорошо, – коротко кивнул Урган.

Он сам требовал от связистов максимальной лаконичности. Запасы батареек для раций тоже надо было экономить: пополнить их было негде.

– Господин полковник! – вдруг вспомнил майор Гечи Раро. – Прошу прощения, забыл. Вас главный врач городской больницы дожидается. Говорил, правда, ничего особо срочного…

– Сейчас узнаем, – Урган поднялся из-за стола. – Старшина, завтрак тогда занесете ко мне в кабинет, чуть позже.

Главный врач выглядел усталым и каким-то поникшим.

– Я хотел бы посоветоваться с вами, господин полковник, – неуверенно начал он.

– О чем же?

Урган был удивлен. За последние дни он неплохо узнал этого немногословного пожилого человека, классного хирурга и хорошего администратора, имевшего еще с той войны звание подполковника медицинской службы. До этого момента, ему, казалось, были чужды какие-либо сомнения или нерешительность.

– Вчера мне доставили одного больного, – продолжил врач. – Он в плохом состоянии и нуждается в срочной операции. Но для нее нужно на два-три часа задействовать аппаратуру, работающую от электросети…

– У вас проблемы? – озабоченно спросил Урган. – Что-то не в порядке с вашим генератором?

– Он в порядке. Но я не знаю, могу ли я позволить потратить три часа его работы на этого пациента.

– То есть? – Урган все еще не понимал, куда он клонит.

– Этот пациент – старый, больной человек. Он нуждается в постоянном уходе и лекарствах. К тому же он из Сарне, не нашего района…

– Какая разница? – вздохнул Урган. – Все они теперь наши…

Он и сам не знал, как далеко (в пространственном смысле) простирается его власть военного комиссара района Нейсе. Что-то вроде неправильного пятна радиусом тридцать-сорок километров и с запада ограниченного зоной смерти вокруг корабля пришельцев. Маленькая территория, где полиция, несмотря на бомбежки, худо-бедно продолжала следить за порядком, раненые и больные получали какую-то медицинскую помощь, для многочисленных бездомных кое-где устраивались временные жилища и даже рылись землянки, а потерявшие средства к существованию горожане получали скудный паек из военных запасов и складов госрезерва. Иногда Ургану казалось, что он здесь совершенно не при чем, даже как символ, просто люди сами цеплялись за последние остатки мирной жизни вокруг них.