Но тут один из конюхов принялся жестикулировать. Нет, не тот, который плевался, а другой. Более приятный. Он, конечно, тоже был вооружен, но хотя бы не отказался ей показать, как отсюда выбраться.

– Это не так уж далеко отсюда, – сказал конюх, – надо только пойти вверх по другой тропе. Вы не сможете заблудиться. И идите по тропе, никуда не сворачивая. Развилок и чего-то подобного там не будет. И вы скоро окажетесь у ворот, увитых розами.

– Вы говорите о каменном саде? – с надеждой спросила Сьюзен. – О том, что расположен позади Мунсид-Мэнора?

– Именно о нем, – кивнул конюх.

– Большое вам спасибо, – поблагодарила Сьюзен.

А потом она улыбнулась этому человеку – ни к чему наживать новых врагов – и пошла в указанном направлении.

В конце концов Сьюзен добралась до другой тропинки. Более широкой. Вокруг нее было не так уж много деревьев с пышными кронами, и она пошла по самой середине тропы, чтобы ненароком не свернуть вправо или влево.

Наконец-то Мунсид-Мэнор!

Кто бы мог подумать, что настанет день, когда она испытает облегчение, ступив ногой на садовое кладбище!

Ей вовсе не улыбалась перспектива находиться поблизости от Олли и его прихвостня-дворецкого, но здесь у нее по крайней мере была уверенность в том, что она останется живой до того мгновения, пока мистер Форрестер не заберет ее на ассамблею. Только ей придется держать рот на замке и не мозолить хозяину дома глаза. Возможно, лучше всего запереться в своей комнате до тех пор, пока за ней не приедет судья.

Сьюзен сразу пошла наверх и позвонила в колокольчик, чтобы ей приготовили ванну. Если бы только она могла уйти из дома мистера Ботуика с тем же ощущением счастья и оптимизма, которое подарили ей его объятия! Но ей больше не удержать того ужаса, который она все время старается подавить в себе. Несмотря на то что она смыла с рук кровь полицейского с Боу-стрит, ощущение того, что она до мозга костей покрыта грязью, вернулось. Сунув нож Тимоти в ящик комода, Сьюзен бросила свое платье и испачканную кровью перчатку в камин.

Пока Слуги готовили ей горячую воду, она быстро написала еще одно письмо. На сей раз – в штаб-квартиру полиции на Боу-стрит.

Сьюзен сообщала в письме, что в Борнмуте живут пираты и что один из них – хозяин Мунсид-Мэнора. Она добавила, что они начали нападать друг на друга и что по крайней мере двое из них уже убиты. Она также сообщила, что полицейский, которого они направили в Борнмут, был убит ударом ножа, и теперь она умоляла прислать сюда армию.

Наконец ванна была готова, и Сьюзен смогла опуститься в горячую воду, от которой исходил аромат душистого мыла. Спустя несколько мгновений она услышала тихий, но очень знакомый звук. Лошади! Сьюзен выпрямилась так быстро, что часть воды расплескалась на пол, и лишь потом поняла кому могли принадлежать животные.

Мистеру Ботуику! Который приехал сюда поделиться подробностями шокирующих происшествий последнего времени со своим лучшим другом и товарищем по пиратству. И запретить ей даже приближаться когда-либо к его конюшням. Без сомнений, именно по этой причине он приехал сюда верхом, а не пришел пешком.

Сьюзен снова опустилась в ванну, но теплая вода больше не расслабляла ее наряженных мышц. Тем не менее она оставалась среди пузырьков с ароматом жасмина, пока лошади во дворе не начали нетерпеливо ржать. Прошло десять минут. Потом пятнадцать. Странно! Надо не так уж много времени, чтобы сказать: «Мисс Стэнтон знает о том, что мы пираты» или «Ты уверен, что ее родители заметят, если мы ее убьем?»

После того как последние пузырьки на поверхности воды исчезли, Сьюзен позвала горничную.

Джейни вошла в комнату, сжимая своими чрезмерно тонкими пальцами деревянную шкатулку. Она поставила небольшую коробочку на туалетный столик с таким благоговением, словно это было чудо, посланное самим Господом.

– Что это? – недоуменно спросила Сьюзен, едва сдерживая желание выскочить из ванны и схватить шкатулку мокрыми руками.

– Это для вас, – Сообщила Джейни. – От ваших родителей.

– От моих… кого? – переспросила Сьюзен, хватая ближайшее к ней полотенце.

Горничная помогла ей вытереться, а потом невыносимо долго одевала ее в сорочку, корсет и свежее платье. Когда Джейни отвернулась, чтобы принести сухие ботинки, Сьюзен в одних чулках побежала к туалетному столику, то и дело поскальзываясь на мокром полу, и наконец схватила шкатулку со знакомым фамильным крестом на крышке. Она открыла шкатулку и заморгала. Деньги. Куча денег. Монеты, чеки, подписанные банкноты. И крохотный кусок пергамента, на котором было всего лишь несколько слов: «Тебе станет лучше после прогулки по магазинам».

– М… мои родители прислали это? – задала она глупый вопрос. – В почтовой карете?

Джейни помотала головой:

– Нет, в своей карете.

Сердце Сьюзен замерло на несколько долгих секунд, а потом взорвалось бешеным стуком.

– За мной приехали родители! – завопила она.

И снова горничная покачала головой.

– Это были слуги, – поправила она ее. – Я получила шкатулку от конюха, пока хозяин разговаривал с кучером. Не думаю, что он обрадуется, узнав, что шкатулка попала в ваши руки.