Он взвыл от отчаяния. Занимался рассвет, и десятки птиц кружили над лагерем.

Иаир подошел к Спартаку, и тот сел у подножия креста, обхватив колени руками. Рядом он почувствовал плечо Иаира.

— Таковы люди, — сказал целитель. — Лишь немногие помнят о смерти и уважают ее.

Спартак обернулся. За ним шли Аполлония, Иаир, Крикс, Эномай, Виндекс, а дальше, среди шумной толпы рабов и гладиаторов, — Курий, оружейник гладиаторской школы Капуи.

Вдалеке Спартак увидел скалы Везувия, вершину, уже окутанную легкой дымкой.

Он прищурил глаза. Ему казалось, что он видит черную тучу хищных птиц, которая отбивает у волков тела римских солдат.

Он представил себе претора тело Клавдия Глабра, прибитое рабами к кресту, с которого сняли Генуэзца. Едва они распяли претора, как птицы выклевали ему глаза.

Тогда Спартак побежал по склонам вниз к долине Кампании.

Он не заботился о том, следуют ли за ним остальные. Но едва потянулись первые фруктовые сады, виноградники, ячменные и пшеничные поля, как он увидел мужчин, женщин и даже детей, которые пробирались среди апельсиновых и лимонных деревьев, яблонь и виноградников. Целые толпы шли по обочинам дорог.

Среди них были пастухи и погонщики быков. Они сказали, что бросили стада, чтобы примкнуть к армии свободных людей, победившей армию претора. В Кампании узнали об этом, увидев, как перепуганные римляне бегут в Нолу и Капую.

И пастухи, и погонщики быков заявили, потрясая острыми кольями, что умеют драться — они охотились на волков и смогут отразить врага. Некоторые из них были старыми легионерами, свободными людьми, римскими гражданами, но нищета и голод преследовала их, как рабов.

Они полагали — разгром армии претора Клавдия Глабра свидетельствует о том, что боги защищают рабов и бедняков, желая, чтобы они объединились, поделили между собой богатства — поля, сады и виллы. Хлеб и ячмень, корзины полные сушеного имбиря, амфоры и бочки с вином в запертых амбарах. Богатство повсюду, достаточно лишь завладеть им и разделить между людьми, которые каждый день трудятся на полях, обрезают деревья и побеги винограда, собирают зерно и фрукты, выжимают виноград и получают за это, как собаки, миску дурно сваренной каши и гнилые овощи. А тех, кто поднял голову, в чьих глазах управляющие и хозяева увидели вызов, нещадно бичевали, бросали еще живыми в свинарники и псарни, где свиньи и собаки пожирали их яростней, чем дикие звери.

Спартак выслушал, но ничего не ответил, и они замолчали, оставили его одного.

Через несколько шагов он обернулся и увидел нищих, женщин и детей, смешавшихся с толпой гладиаторов и рабов Капуи, которые следовали за ним, спустившись со склонов Везувия. В первых рядах шли Крикс, Эномай, Виндекс, Иаир и Аполлония.

Спартак опустил голову и улыбнулся.

Позже он увидел, как к его отряду подошли около пятидесяти мужчин, вооруженных трезубцами и сетями, короткими мечами и кинжалами.

Не останавливаясь, он приказал им идти рядом. Они рассказали, что были гладиаторами в городе Кумы и сбежали, чтобы присоединиться к нему и гладиаторам ланисты Лентула Батиата. Даже в Кумах, в порту, расположенном на другом берегу залива, далеко от Везувия, стало известно, что три тысячи римских воинов потерпели поражение от беглых рабов и гладиаторов, претор Глабр был распят, сотням пехотинцев перерезали горло. У победивших рабов теперь наверняка есть оружие, туники и щиты римской армии. Они захватили знамена и искромсали мечами крылья римского орла.

Движением головы Спартак указал на эмблему легионеров, которую волочил один из рабов.

Затем он ускорил шаг, стремясь снова остаться в одиночестве. Кумские гладиаторы, отстав, смешались с его войском.

Обернувшись, фракиец увидел огромную реку людей, в которую постоянно вливались новые ручейки. Мужчины и женщины обнимались на обочине дороги, останавливались, чтобы сорвать с дерева яблоко или грушу, и, едва надкусив, отбрасывали прочь.

Иаир догнал Спартака и пошел рядом с ним.

— Это почти целая армия, — заметил он. — Пастухи, гладиаторы, несчастные, но свободные люди. Многие из них раньше были легионерами и умеют сражаться. Они хотят справедливости. Посмотри, их уже несколько тысяч, — сказал Иаир, обернувшись. — Но пока это всего лишь стадо. Они разоряют виноградники, грабят и пьют. Им необходим пастырь, иначе достаточно будет одной центурии, чтобы обратить их в бегство. Римляне перережут их как скот, а гладиаторов вытолкнут на арену с отрубленными руками. Ты ведь помнишь Гэла-кельта!

Наступило долгое молчание.

— Они будут преследовать нас, что бы мы ни делали, — наконец произнес Спартак. — Захотят отомстить за претора. — Я собирался обменять жизнь претора на нашу свободу.

— Галлы, германцы, кельты, фригийцы, пастухи, гладиаторы, рабы и свободные люди — каждый из них стремится к чему-то своему, — возразил Иаир. — Если ты позволишь им делать все, что они хотят, то лучше сразу подставить горло и руки под римский меч!

Аполлония схватила Спартака за руку.