Шрифт:
— «Moi, cela m’est 'egal parce que j’'ecris Paludes», [49] — засмеялся Николас.
— Слава Богу! Так можно надеяться, что сегодня ты не доведешь нас до головной боли своим витийством, — сказала Сфинга.
— Я витийствую только одну ночь в месяц — когда луна в ущербе: не знаю, что тогда со мной происходит. Теперь, когда вам это известно, можете без особого труда избегать меня.
Слева, среди деревьев, во тьме, ветер вдруг зазвенел, словно систры: [50] платье Саломеи заволновалось. Стратис подошел к ней и сказал:
49
«Мне это все равно, потому что я пишу „Болота“» (Андре Жид. «Болота»). А. Жид (1869–1951) — выдающийся французский писатель, лауреат Нобелевской премии 1947 года. Сатирическая книга «Болота» написана в 1894 году. О своем знакомстве с А. Жидом (12 апреля 1939 года) Й. Сеферис пишет: «Я постоянно думаю об этой личности. Сегодня утром, во время пробуждения от кошмарного сна, мне пришла на ум одна его фраза. Мы говорили о духовной жизни в лагерных странах нашего времени. Как характерно увядает там все. Я спросил его о поэзии в России. Он ответил гневно: „Там есть один великий поэт — Борис Пастернак, но и он кончит самоубийством, как Маяковский…“».
50
Систр — в античности (египетская) культовая трещотка; в современном греческом языке — погремушка.
— Не знаю, как созреваете Вы, но Сфинга созревает кисло.
Они поднялись к крепости. [51]
Перед ними, на длинных мраморных ступенях Пропилей, появились очень тонкий и очень высокий господин в смокинге и носатая дама с плоской грудью в вечернем туалете и с тюрбаном на голове. Это были иностранцы. Их сопровождал светский туземец, весь в изгибах и пыхтящий огромной сигарой, неприличной в этот час. Он напыщенно восклицал:
— C’est l'Acropole! [52]
51
Имеется в виду Акрополь.
52
«Это Акрополь!» (франц.)
Услыхав это, Николас спросил:
— Ты знаешь, что такое «l’Acropole»?
— Что? — спросил Калликлис.
— «Я суща, суща и зряща меня, зряща меня, чтобы быть зримой…» и так далее. [53]
— Бред сивой кобылы!
— Как тебе угодно. Только не говори этого госпоже Сфинге, потому она за такое сердится.
— Естественно, — отрешенно ответил Стратис.
Достигнув вершины лестницы, они разошлись. Саломея направилась к Эрехтейону, остальные — к храму Ники. Стратис остановился в нерешительности, затем последовал за Саломеей.
53
Поль Валери. «Вечер с господином Тестом».
Внизу, на северной стороне, у подножья скалы сгрудились домики, напоминавшие стаю кубических черепах, цвета вороньего крыла или серебряные. Саломея смотрела на Кариатид.
— Кто эти девушки — женщины или колонны? — спросила она. — Одна нога, напряженная, указывает, что они несут тяжесть, а другая?…
— Странно, что тяжесть, которую они поднимают, чувствуется у них в груди, — сказал Стратис.
— Верно. Такой казалась мне когда-то Лала…
Она помолчала, затем добавила:
— Странная была перемена освещения внизу, в Заппионе.
— Я подумал, что на Вас опустилась обнажающая рука, — сказал Стратис. — Теперь это не так.
— Но это должно быть так, — ответила она.
Стратис взял ее за руку.
— Сегодня утром, — сказал он, — сегодня утром, на улице Эрму я видел девочку, которой не было еще и десяти лет. Она кричала другой девочке, которая бежала позади: «Давай, фея-коротышка!». Вот так мне хотелось бы звать Вас.
— Пошли посмотрим, что делают другие, — сказала она и устремилась вперед.
Направление им указывал издали голос Калликлиса, который декламировал:
Ее я расстелю ковром, Подам тебе ее с пюре, Не то — не быть мне Ярере! [54]— Молодец, Клис! — сказала Сфинга. — Это надо бы положить на музыку и петь вместо «Грозного». [55]
Калликлис протянул руку и провел ладонью по ее позвоночнику.
— О, женская спина, бочка Данаид! — сказал он с лиризмом.
Сфинга с наслаждением повела плечами. Лала засмеялась и сделала несколько шагов.
54
Из стихотворения «Иф» греческого поэта Мильтиадиса Малакасиса (1869–1943).
55
«Грозный» — революционный гимн Ригаса Ферреоса (1797), ставший в годы борьбы греков за независимость гимном греческих патриотов.
— Бедняжка! — прошептала Сфинга. — Славная девушка, но дура.
— Я хочу, — сказал Нондас, — попросить Николаса прочесть нам стихи, которые он сочинил в Кефисии, в автобусе.
— Лучше прочту их вам при следующем ущербе луны, — сказал Николас.
— Пожалуйста, Николас, — попросила Сфинга.
— Хорошо, — согласился Николас. — Это, естественно, резонанс.
— Что значит «резонанс»? — спросил Калликлис.
— Что-то наподобие пастиччио. [56]
56
По-французски pastiche значит сознательное подражание или пародия (Прим. Й. Саввидиса). Пастиччио — одно из наиболее распространенных блюд греческой кухни (запеканка из макарон с мясным фаршем).
И он прочел, как читают газету:
Кифисья, Кифиса! На автобус я сажусь. Прощай, горе! Прощай, грусть! Пыль уходит в небеса. Удаляюсь с жаром-пылом — Есть же в мире чудеса! Где ж та дева, что открыла Мне на этот мир глаза? [57]— Браво! Превосходно! — воскликнула Саломея.
— Ты все испортила. А жаль — такие рифмы! — сказал Калликлис.
— Если бы Вы не враждовали со мной, я посвятил бы это Вам, госпожа Сфинга, — сказал Николас. — Вы обратили внимание, как это отображает греческую среду?
57
Стихи Й. Сефериса цитируются в переводе А. Немировского, стихи из «Одиссея» Гомера — в переводе В. Жуковского, из «Божественной Комедии» Данте — в переводе М. Лозинского.