Шрифт:
Голос Стратиса прозвучал теперь на диссонантно высокой ноте. Г-н Фустос нервным движением погасил окурок и поднялся. Вместе с ним поднялась и г-жа Мариго.
— Нужно будет зайти к тебе в мастерскую, — сказала ему Саломея. — Мне нравится видеть вещи еще до их завершения.
— Конечно, конечно. Договорись с Мариго.
Госпожа Мариго повернулась и попрощалась со Стратисом.
— Спокойной ночи, г-жа Сфинга, — ответил он.
Это ей польстило:
— Так говорит поэт. Правда, советую Вам заняться Лонгоманосом. Теперь он в Тибете. Как только вернется, я сообщу Вам, чтобы Вы узнали его получше.
— А я дам Вам воображаемый стул, — сказала, смеясь, Саломея.
Они ушли. Осталась только Лала. Саломея нежно взяла ее под руку. Стратис собрался попрощаться.
— Разве моя подруга не восхитительна? — спросила Саломея, опустив голову ей на плечо.
Глаза Лалы заиграли, словно листья тополя.
— Восхитительна, — сказал Стратис. — И молчать умеет. Если бы я тоже обладал этим даром, то не испортил бы вам вечер.
Он вышел. Тротуар был в полнейшем беспорядке. Он споткнулся и покачнулся всем телом. Облака ушли с неба. Было полнолуние. Он вынул лист бумаги и записал:
«Ноги наши путаются в нитях, сплетенных нашими сердцами».
После этого он пошел домой.
Четверг
Сегодня на рассвете я видел сон. Я был в деревне, перед нашим домом. Тогда. Погода отвратительная. Вокруг ни души. Я смотрел на море и следил за пароходиком с колесами, который дал задний ход, чтобы развернуться к Монопетро. [15] Должно быть, было два часа дня — обычное время. Меня охватило неизъяснимое волнение, которое приходит, когда ищешь что-то, чего не хватает. Глядя на корабль все время сбоку (помню четко краски, затянутое тучами небо, взбитую колесами пену), я заметил Ф., которая стояла, наклонившись, на капитанском мостике. Я не смог разглядеть ее четко, но чувствовал ее каштановые волосы, словно поднимал тяжкую ношу. Едва корабль двинулся вперед, я проснулся в тревоге.
15
Островок близ Скалы Вурлы. Вурла (зд.) — городок в Малой Азии, предположительно на месте (или в районе?) античных Клазомен, в 40 км к западу от Смирны (Измира). Скала — гавань Вурлы. Бухта Вурлы составляет часть Смирнского (Измирского) залива. О Вурле Й. Сеферис пишет: «Единственное место, которое я даже теперь могу называть моей родиной в самом истинном смысле этого слова, — это место, где росло мое детство».
Кажется, будто уже несколько лет я не прикасался к этой тетради. После моего возвращения в Афины и до осени прошлого года я пытался хранить ее, насколько это было возможно, для Ф., чтобы помочь себе в пути, который искал на родине. Она еще больше толкала меня к самому себе. Я оставил ее. Я стал мрачным растением из одичавших чувств и ощущений. Нужно было остановиться или пойти ко дну. Впрочем, Ф. больше не пишет. И я перестал писать ей с тех пор: а разве могло быть иначе? Вместо меня был теперь Никто.
Я не удивился, что вчерашние люди не встревожили меня еще больше. Их глупость показалась мне естественным выводом из моих размышлений.
Пятница
«Тщетное стремление к торжественности, драмы на сцене, стада и табуны, сражения копьями, кость, брошенная псам, и хлеб — рыбам в водоемы, мучения муравьев, перетаскивающих тяжести, мельтешение мух, СИГИЛЛАРИИ, ПРИВОДИМЫЕ В ДВИЖЕНИЕ СУХОЖИЛИЯМИ. К этому нужно относиться благожелательно и без пренебрежения, отмечая, что каждый достоин именно того, чего достойно то, в чем он усердствует». [16]
16
Марк Аврелий. «К самому себе», VIII, 3. Цитата приведена Й. Сеферисом в древнегреческом оригинале.
Сигилларии — фигурки, которые дарили друг другу древние римляне в конце праздника Сатурналий. Сигилларии, приводимые в движение сухожилиями, соответствуют марионеткам.
Старайся описывать что угодно как можно чаще, упражнения ради, благожелательно и без пренебрежения.
Суббота
Племя, атавизмы, Греция. Я снова пережевал все это. Боль невыносимая.
Роман «Неумелый». Сюжет, возникший под влиянием следующей цитаты из Балтасара Грасиана, которую я прочел вчера вечером перед сном: «Обычное несчастье людей неумелых состоит в ошибочном выборе профессии, друзей, жилища».
Трагизм здесь в том, что у них нет права выбора.
Воскресенье
Проснулся я до рассвета. Луна из шелковистой бумаги приклеена к стеклу моего окна. Слезы зари. Фиалковый час. Фиалковое — это древнегреческое. [17] Горький вкус пробуждения. Солоноватый привкус неуверенности. Отвращение. Я шагаю по узкой прибрежной полосе, которая есть мое желание плакать. В тот вечер она ждала меня в тумане. Такого густого тумана я не видел нигде, разве что в Лондоне. На ней было темное платье и красный шарф, который ни на мгновение не оставался на месте. Она все поправляла шарф, а я говорил ей: «Кровавые раны тумана…». [18]
17
Ср., напр., фиалковенчанный — эпитет города Афин и др.
18
Plaies du brouillard, sanguinolent — стих из «Песни отвергнутого» выдающегося французского поэта Гийома Аполлинера (1880–1918).
Понедельник
Вот, что я услышал сегодня от одного беженца. Гонимые, добрались они до одного из греческих островов. Лавки, дома, двери, окна — все сразу же закрылось. Он и его жена были в толпе. Ребенка не кормили шесть дней, и он плакал, поднимая невообразимый шум. Женщина просила воды. В конце концов в одном из домов ответили: «Франк за стакан». И отец продолжает: «Что тут поделаешь, господин Стратис? Я плюнул моему ребенку в рот, чтобы утолить его жажду».