– Здравствуйте, – приветливо поздоровалась она со мной. Голос у женщины оказался очень приятным – высоким, но не тонким и не писклявым, как у Наташи.

– Светлана Дмитриевна, это моя сестра Полина, – тут же сказала Ольга.

– Очень рада, – я видела по глазам Светланы Дмитриевны, что она на самом деле очень рада. – Я Наташина мама, вы, наверное, еще не знаете.

– О! – только и смогла вымолвить я. Никогда бы не подумала, что у Наташи может быть такая приятная мама. Сколько же ей лет? Наташа выглядит лет на тридцать, даже старше, а мать на сорок…

Женщина взяла у меня из рук сумки, с которыми я так и моталась сегодня с утра, и которые Ольга даже не догадалась помочь мне донести.

– Давайте обедать, вы ведь с дороги, – сказала Светлана Дмитриевна, проходя в дом. – Здесь будем или на веранде? – крикнула она нам.

– Лучше на веранде, – сразу же сказала Ольга.

– Мама, я пойду к себе, – капризно проговорила Наташа. – Прошу извинить, у меня чудовищная мигрень! А ты, Оля, все, пожалуйста, сама расскажи.

И она, запахивая кофту, стала подниматься по лестнице наверх, в мансарду.

Я кинулась выгружать из сумки продукты, которые навезла специально для такого случая.

– Ты знаешь, кого я встретила здесь? – спросила Ольга, с восторгом глядя на меня.

– Кого? – машинально спросила я.

– Ни за что не поверишь! – округлив глаза, напустила таинственности Ольга, но сама не выдержала моего молчания, и ответила, – Дрюню Мурашова! – и уставилась на меня, ожидая моей реакции.

Очевидно, она рассчитывала, что я от восхищения сейчас запляшу самбу, но я только слегка пожала плечами. Подумаешь, Дрюня Мурашов! Честно говоря, я никогда не питала особой любви к этому субъекту, в отличие от Ольги, которая его просто обожала и вообще очень хорошо с ним спелась, особенно в последнее время. Впрочем, и антипатии к Дрюне я не испытывала – в сущности, он даже был по-своему обаятелен. Просто я не люблю таких людей – разговоров наведет, очаровывает, стишки читает, а по сути – тунеядец и паразит. Только и думает, как бы денег взаймы взять и не отдать. Дрюня еще с прошлого года должен был мне полтинник, который я по простоте душевной ему дала. Ждать теперь мне долго придется. Больше я таких глупостей не делала, а вот Ольга частенько подбрасывала наглецу-Дрюне червонец-другой, которые, кстати, брала у меня. Для сестры мне, конечно, ничего не жалко, но еще ее собутыльников содержать…

Ольга была несколько разочарована тем, что я не проявила восторга по поводу этой новости, и слегка скисла.

Она рассеянно окунала ложку в тарелку, медленно возила ее по ней, пытаясь что-то подцепить, но толком так и не ела. Я понимала, что сестра ждет, когда мы останемся вдвоем, чтобы все рассказать.

Светлана Дмитриевна, по-видимому, тоже это поняла – вообще она показалась мне женщиной очень умной и тактичной – и сразу же после обеда ушла в дом.

Ольга продолжала ковыряться в тарелке. С тополя, росшего рядом с верандой, слетел сгусток пуха и плавно опустился Ольге в тарелку. Она задумчиво подцепила его вилкой и отправила в рот.

Я невольно хмыкнула про себя.

Ольга медленно пережевывала пух. Вдруг лицо ее начало морщиться и кривиться. Некоторое время она не понимала, что случилось, затем принялась яростно отплевываться.

Пух наконец-то вылетел у нее изо рта, но это мало помогло Ольге – у нее начался приступ чихания.

– А-ап-чхи! – звонко фыркала сестра, при каждом новом чохе зажимая нос двумя пальцами. – Ап-чхи!

Честно говоря, мне стало интересно, что будет дальше. Вообще-то такими приступами страдала я, а не Ольга. Я была подвержена аллергии, и иногда какая-нибудь микроскопическая пылинка могла довести меня до изнеможения, заставляя чихнуть раз пятьдесят подряд. Но за Ольгой я ничего подобного не замечала.

Наблюдать за сестрой было, конечно, интересно – дело в том, что Ольга чихала необыкновенно нежно, как маленький котенок, и каждый раз меня это приводило в умиление. Но сейчас я немного забеспокоилась.

На всякий случай я быстренько достала из сумочки специальный аэрозоль, который таскаю с собой на всякий случай. Достаточно побрызгать им чуть-чуть на себя, и приступ проходит. Я пшикнула Ольге прямо в лицо, сестра захлебнулась последним «а-ап-чхи!», проглотила его, и сразу же наступила тишина.

Я молча смотрела на сестру.

– О-о-ох! – облегченно выдохнула она и с благодарностью взглянула на меня. – Спасибо тебе, Поля! Вот ведь напасть навалилась! И с чего бы это?

– Скорее всего, у тебя аллергия на тополиный пух, – констатировала я.

– С чего ты взяла? – возмутилась Ольга. – У меня никогда ничего подобного не было.

– Ну, что ж теперь, – пожала я плечами. – Теперь будет.

Ольгу такое положение вещей категорически не устраивало, и она уже приготовилась было горячо мне возразить, но я, подняв руку вверх, сказала:

– Ты не думай об этом, не зацикливайся. Может, и не повторится больше.

Ольге мой совет показался вполне разумным, и она тут же постаралась забыть про свои чихания.

Но так как ей необходимо было это забыть, именно об этом она и продолжала думать. Я видела по наморщенному лбу сестры, что она прилагает титанические усилия, но получается у нее из рук вон плохо.

Я поспешила сестре на помощь.

– Так ты мне расскажи поподробнее, что у вас тут произошло.

Ольга закатила глаза и принялась выкладывать.