Стоп, я же побывала в больнице и, надо сказать, узнала кое-что интересное. В Костину смену умирали люди — невезуха, одним словом. Только кто умирал? Имена я себе записала, так, на всякий случай. Стоит позвонить Жоре, хоть и не хочется ужасно. И я набрала номер.

— Жорочка, — услышав в трубке голос своего бывшего благоверного, сказала я, — ты не мог бы узнать, кем были эти люди? — и я перечислила фамилии умерших в больнице в Костину смену. Овсянников побурчал пару минут, скорее для порядка — знает же, что горбатого могила исправит. Потом ответил с удивлением в голосе:

— Полина, эти люди имели отношение к Никитину, главарю нашей тарасовской мафии. Большинство из них чем-то ему не угодило. Некоторые были должны кучу денег, кто-то перешел дорогу…

Этот факт, безусловно, наводил на размышления.

Стрелка на часах медленно ползла вперед. Было слишком поздно предпринимать что-то еще сегодня. Впрочем, потрудились мы с сестренкой неплохо. Пока, правда, безрезультатно. Интересно, что там за Таиса высвечивается? Та, которой Костя звонил в день смерти. Красивая рыжая дамочка, школьная подружка, из-за которой наш бедный мальчик связался с наркотой. Может ли это быть делом ее рук?

Внезапно я вспомнила, что так и не поговорила с соседом Витей, на которого серьезно обиделась моя сестренка. А может ли быть, чтобы он знал что-то сверхважное? Может, наверное. Кажется, на работу он еще не ушел.

Я сунула ноги в тапочки и вышла из квартиры. Нажала на звонок соседской двери. Мне открыла Анна.

— Аня, а могу я поговорить с Виктором? — спросила я, глядя в большие глаза женщины.

— Да, пожалуйста, — откликнулась соседка, шире распахивая дверь и впуская меня в квартиру. — Витя еще не ушел на работу.

В дверном проеме показался супруг Анны, уже облачившийся в пятнистую форму охранника.

— Идемте на кухню, Полина Андреевна, там можно курить, — предложил мне Витя. — О чем вы хотели поговорить?

— Вы, вероятно, уже знаете, что в моей квартире нашли труп, — заметила я.

— Да кто об этом не знает? — картинно развел руками Витя. — Весь подъезд второй день только об этом и говорит. Какого-то мальчишку убили.

— Да, — подтвердила я, закуривая. — Вот именно, и его убили в моей квартире. Обвинение едва не повесили на меня, — слегка приукрасила я ситуацию, — хорошо еще, у меня прекрасное алиби. Может быть, вы что-нибудь видели или слышали?

Витя задумался, нахмурив лоб. Поморщился, видимо, помогая процессу умственной деятельности. Потом потер лоб, закурил, вытянул сигарету в пару тяг и сплюнул крошку табаку. В кухне тут же запахло отвратительным кисловатым ароматом «Примы».

Напряженные мыслительные процессы моего соседа не привели ни к чему: он покачал головой и заявил уверенно:

— Да нет, Полина Андреевна, ничего необычного я не заметил. Все как всегда — тишина и порядок. Извините, если не смог вам помочь.

— Незнакомые люди в подъезде, машины у входа, кто-то, пытающийся открыть мою дверь?

— Нет, ничего такого я не заметил, — поразмышляв еще пару минут, заверил меня Виктор. И повторил:

— Мне жаль, что не смог вам помочь.

— Спасибо за попытку это сделать, — немного язвительно поблагодарила я его и отправилась домой.

Как-то странно, что Ольга не звонит. Она же одна дома, ей должно быть скучно, и она просто обязана позвонить, чтобы поплакаться в жилетку. Я хорошо знаю сестренку. И либо она просто заливает горе в компании Дрюни Мурашова, либо отправилась совершать подвиги. Причем первый вариант был бы предпочтительнее — тогда, по крайней мере, можно быть уверенной, что сестра в безопасности. Хоть Дрюня и тунеядец и разгильдяй, за Ольгу он стеной. Они друзья с детства. Приятели бутылки, называется. Но Ольга права, когда говорит, что всегда может рассчитывать на Мурашова. Совершенно права.

Решив проверить собственное предположение, я набрала номер телефона сестренки. Трубку никто не брал и даже не собирался. Что ж, произошло самое худшее. Оленька решила поиграть в героев. И неизвестно, чего от этого ожидать. Я бы, конечно, ринулась спасать ее, но кто знает, куда могла направиться моя взбалмошная сестричка. То ли она рванула в «Эйфорию» очаровывать «Жирного праха», то ли ринулась устраивать разгон всем бандитам города. Черт ее знает!

Так что мне оставался единственный выход — ждать.

Примерно через полчаса мой телефон зазвонил. Подняв трубку, я уже готовилась отчитать безответственное создание, имевшее счастье называться моей сестрой. Но услышала голос Евгении Михайловны, нашей бабушки, и очень удивилась: бабушка редко пользуется телефоном, она предпочитает личную беседу. А тут позвонила, да еще вечером.

— Бабушка? Что-то случилось?

— Да нет, Поленька, пока все нормально, — в голосе Евгении Михайловны чувствовалась улыбка. — Просто любопытство замучило. Чем наша Оленька решила заняться?