«Успокойся, Король Рек, — сказал мне рыбак. — Прими свою судьбу», — сказал он.

Воздух был вокруг меня — но мне казалось, что я был в огне. Воздух давил на меня, словно огненная гора. Он обволакивал мою чешую и ранил ее. Он вступал в мое горло и обжигал его. Он давил на меня, и сжимал меня, так что глаза мои, казалось, вот-вот выскочат из орбит — а голова вот-вот оторвется от тела — а тело мое вот-вот разорвется на тысячу частей…

Свет слепил меня, жара мучила меня, сухой воздух обжигал меня… И лежа на зеленой траве, в отчаянии я повернулся к реке — и совершил прыжок, и еще, и еще — хотя на меня давила тяжкая гора воздуха. Я мог прыгать лишь вверх, но не вперед — и все же я совершал один прыжок за другим, ибо с каждым разом я видел мерцающие воды, покрытую рябью гладь реки.

«Успокойся, о Король, — сказал рыбак. — Не трать свои силы. Позабудь о реке, оставь воспоминания о прохладных водах, и о песчаном дне, где танцуют зеленые тени, и сумрачное течение поет свою песню».

И по дороге во дворец рыбак спел мне песню реки, и песнь Судьбы, и песню во славу Короля Вод.

Когда жена короля увидела меня, она пожелала отведать меня. На раскаленной решетке я был испечен, и она съела меня. А когда пришел срок, она родила меня, и я был ее сыном и сыном короля Кариля. Я помню тепло, и темноту, и движение, и невидимые звуки. Все, что было, я помню — от часа, когда меня положили на раскаленную решетку, до того времени, когда я родился. И ничто из этого я не забыл.

— И ныне, — произнес Финнан, — ты будешь рожден снова — ибо я крещу тебя, и ты войдешь в семью Бога Живого.

Такова история Туана, сына Кариля.

Кто знает — может, он и умер в те далекие времена, когда Финнан был аббатом Мовилля; но может, он живет все еще в своей обители в Ульстере, наблюдая за всем, что творится на земле — во славу Господа и во славу Ирландии.