Шрифт:
– Ну что, – обратился он к Николаю, – возьмем девушек?
– А как же! – оживился Антонов. – Тем более, девчата хоть куда.
«Шестерка» притормозила у обочины. Две девушки лет семнадцати направились к ней.
– До Татищева не подбросите? – спросила одна из них, миловидная шатенка.
– К сожалению, мы до Татищева не доедем, – с неподдельным огорчением отозвался Мамедов – ему тоже приглянулись девушки, особенно вторая, рыжеволосая и длинноногая, – мы в Курдюмское едем, – объяснил он.
– Жалко…
Девушка отпрянула от окна.
– Алискер, – услышал Мамедов жалобный стон Коли, – от Курдюмского же рукой подать до Татищева! Жалко таких девчонок на дороге оставлять, еще пристанут какие-нибудь!
– Вроде тебя, что ли? – съязвил Мамедов.
– Ну что ты! Я же добропорядочный член общества!
– Это точно! Член ты порядочный! – усмехнулся Алискер и, не дав Антонову возможности ответить, сказал:
– Ладно, давай подбросим. Но только чтобы никаких «стрелок».
– За кого ты меня принимаешь! – возмутился Николай и поспешно распахнул дверцу.
– Девушки, садитесь, мы решили вас подвезти.
Антонов думал, что они тотчас же с великой благодарностью ринутся к машине, но ошибся. Девушкам такое поведение показалось подозрительным. Они переглянулись друг с другом и не двинулись с места.
– Ну что же вы? Садитесь!
– Нет, спасибо большое, мы лучше автобуса дождемся.
Николай продолжал было уговаривать, но Мамедов нажал на педаль газа.
– Поехали отсюда, – сказал он, – не хотят, и правильно делают. Осторожные, значит.
Антонов, который едва не вывалился из машины, когда Мамедов газанул, захлопнул дверцу, но продолжал таращиться в окно.
– Жаль, хорошие девчонки, – произнес он, когда они скрылись за поворотом.
– Все, что ни делается, к лучшему, – глубокомысленно изрек Мамедов, – мы же работать едем, а не отдыхать.
– Это верно, только и совместить бы можно было…
Вскоре они подъезжали по асфальтированной дороге к селу, лежавшему в четырех километрах от шоссе. Заблудиться было невозможно.
Курдюмское лежало в огромном пологом овраге, словно в чаше, и было со всех сторон окружено полями и небольшими рощицами. Едва въехав, Мамедов и Антонов наткнулись на следы запустения, в виде многочисленных останков техники, которые ржавели по обеим сторонам дороги, испещренной рытвинами и колдобинами и очень грязной.
– Представляю, что здесь творится после хороших дождей или когда снег тает, – проворчал Мамедов, старательно петляя, чтобы по возможности уберечь казенную машину.
– Гляди, мужик какой-то идет, – воскликнул Антонов, который смотрел в левую сторону, – нужно у него спросить, где здесь Сергеевы живут.
– А ты думаешь, он знает? – скептически спросил Мамедов.
– Конечно, – убежденно ответил Коля, – в деревне всегда все про всех знают, тем более в такой маленькой, как эта.
Поравнявшись с не спеша бредущим мужичонкой средних лет, Мамедов притормозил и обратился к нему с вопросом:
– Вы не подскажете, где живут Сергеевы?
Мужик остановился и озадаченно воззрился на Алискера, видно, никак не мог взять в толк, что ему от него нужно. Антонов, который лучше разбирался в психологии деревенских жителей, поскольку сам имел крестьянские корни, решил взять инициативу в свои руки.
– Мужик, как Сергеевых найти? – громко произнес Коля.
Похоже, такой вариант оказался более понятным. В глазах мужичонки появилось некое подобие понимания. Но видно было, что до полной ясности в мыслях ему еще далеко, ввиду нетрезвого его состояния.
– Сергеевых, – хрипловатым голосом переспросил мужик.
– Ага, Сергеевых.
Посредством мучительных рассуждений, занявших добрых полминуты, он понял, что от него требуется, и проговорил:
– Каких Сергеевых?
Мамедова охватила досада. Он сделал было движение, показавшее Антонову, что Алискер собирается ехать дальше. Николай жестом остановил его. Он был лучше знаком со спецификой деревенской жизни и догадался, что имел ввиду мужичонка.
– Тех, у кого дочка Света в Тарасове живет, – объяснил он.
– А-а-а! Так бы сразу и сказали, а то у нас этих Сергеевых, что собак нерезанных. У меня, у самого тетка Сергеева, и вся ее семья…
– Это понятно, мужик, – перебил его Коля, – ты нам о других Сергеевых скажи.
– Эти в Мышиновке живут, – проговорил мужик, поскребывая макушку.
– Где?! – переспросил Мамедов, решив, что ему изменил слух.
– В Мышиновке, говорю, – мужик повысил голос и наклонился к самому окну, – эта как раз за Погановкой.