В июле 1987 года три дня проводились непрерывные демонстрации у Кремлевской стены с требованием полного восстановления в правах и возвращения в Крым.

По поручению руководства с делегацией крымских татар встретились Громыко и министр внутренних дел. Громыко сообщил, что создана комиссия по этому вопросу во главе с ним. При всей остроте ситуации действия с обеих сторон носили политический характер. Это давало возможность искать приемлемое для всех решение. Хотя протесты и демонстрации продолжались.

В начале 1988 года комиссия, во взаимодействии с украинскими властями, сообщила о возможности возвращения части татар в места их прежнего проживания. Такое решение шло навстречу требованиям татар и вместе с тем исходило из того, что возрождение национальной автономии невозможно. Крым за это время был заселен прежде всего русскими и украинцами. Численность населения увеличилась в несколько раз по сравнению с довоенной. Люди прожили там не одно десятилетие, все созданное на полуострове за это время сделано их руками. Необходимо было смотреть на ситуацию с учетом исторических перемен.

Встречный уважительный шаг был сделан, но вожди национального движения стояли на своих максималистских требованиях. Они создали атмосферу психоза среди своих соотечественников, заставили многих, нашедших пристанище в Средней Азии и не помышлявших о новом переселении, продать дома и двинуться в Крым. Несколько тысяч человек собрались на территории Краснодарского края, бесконечные митинги вызывали протесты местного населения. Власти предприняли меры по поддержанию общественного порядка, не прибегая к арестам, насильственным действиям.

Тогда же Громыко заявил, что все крымские татары получат разрешение на возвращение в Крым. Но комиссия подтвердила отказ вернуть статус автономной республики крымских татар. Была ссылка и на то, что нынешнее административно-территориальное деление страны закреплено Конституцией. Позднее, летом 1989 года, идея автономии возникла вновь, но в другом варианте. При обсуждении этого вопроса в Верховном Совете СССР многие депутаты предлагали проработать вопрос о создании Крымской автономной области (то есть не национальной).

Читатель знает о том, как развивались события: о спорах России и Украины по поводу Черноморского флота и статуса Севастополя, референдуме за создание республики Крым, избрании первым его президентом Юрия Мешкова, его программе преодоления экономического кризиса и решения политических проблем. Она включает и намерение идти навстречу законному стремлению крымских татар вернуться на историческую родину. И вместе с тем — отклоняет максималистские требования. Все жители этой прекрасной земли, все граждане молодой республики должны на равных участвовать в управлении ею. Что ж, это справедливо.

Проблемы реабилитации, восстановления прав репрессированных народов — тех же крымских татар, немцев Поволжья, балкарцев, чеченцев, калмыков, ингушей и других — требовали очень продуманного и взвешенного подхода. Было ясно, что без учета изменившейся демографической обстановки и выработки демократического согласия затрагиваемых сторон стабильно решить их не удастся. Историю нельзя вернуть назад. Нужно отправляться от сложившихся реальностей. Попытка действовать волевым нажимом, поспешность и односторонность могли посеять ветер, и пришлось бы пожинать бурю.

Приметы национального брожения появились в 1987 году в Прибалтике. Впрочем, оно там и не прекращалось, только появлялось подспудно. Основная причина — недовольство русификацией региона, угрожавшей превратить латышей и эстонцев в национальные меньшинства в их собственных республиках. Бурно шло строительство новых предприятий, возникала необходимость приглашать на работу жителей из других мест. Проводилось это в рамках всесоюзной системы набора рабочей силы, как в Сибири, на Урале, в Средней Азии. За короткий исторический срок произошел значительный сдвиг в национальной структуре населения. Местные власти, кстати, сами тому способствовали, добиваясь выделения капиталовложений. Литовское руководство «выколотило» много средств для мелиорации земель и переустройства деревни, латвийское — на развитие индустрии, в Эстонии — на то и другое.

В результате удельный вес эстонцев в Эстонии уменьшился до 60 процентов, латышей в Латвии — до 50 процентов. Раздавались жалобы на принудительное изучение русского языка, тогда как живущие там русские практически не прилагали усилий для изучения латышского или эстонского. Оставляю вопрос о принудительности, но проблема на уровне человеческих отношений действительно существовала. Очень остро встали в этом регионе экологические проблемы в связи с перегрузкой моря, рек, земли, воздушного бассейна.