– Несколько месяцев назад, – заговорила Зоя, глядя куда-то мимо меня, в сторону леса, – тут кое-что произошло. Есть у нас один старый охотник, Петр Макарыч. Он охотился неподалеку от озера и что-то там нашел…

– И что же такое он нашел? – недоверчиво спросила я.

– Он толком не рассказывал, потому что заставское начальство просило зря языком не чесать, но, когда выпил как-то раз крепко, рассказывал о могильнике на берегу озера.

– О… могильнике?!

Мой интерес заметно возрос, как только речь зашла о трупах.

– Я больше ничего не знаю, – быстро сказала Зоя. – Только Макарыч утверждал, что теперь верит в существование чудовища и за несколько километров озеро обходит!

– А вы не подскажете, где живет ваш охотник?

Зоя устремила на меня удивленный взгляд.

– Зачем вам?

– Хочу поподробнее узнать, как рождаются местные легенды.

Женщина пожала плечами.

– Так вон там он и живет, – махнула она рукой в сторону леса. – Его домик отсюда не видать, но, если напрямки, то минут десять ходьбы. Только сейчас его нет – на охоте он: они с мужем часто вдвоем уходят. Раньше чем через пять-шесть дней не вернутся! Так мы договорились – насчет озера?

– А где же наш Коротков? – поинтересовалась я у майора Губанова на следующее утро, не застав «шланга» в койке. – Полегчало ему?

– Ага, полегчало! – хмыкнул командир медсанчасти. – Не знаю, куда он делся: сестры его с вечера не видели. Вот вернется – сразу получит пять нарядов… Больной, м…ть его! Прошу прощения, конечно, – тут же извинился он за матерные слова, но по виду майора было ясно, что он нисколько не сожалеет о сказанном. И он тут же нашел, на ком выместить свою неудовлетворенность:

– Вот вы, Агния Кирилловна, у нас человек новый, а не слушаете, что вам говорят: я вас предупреждал, что таким, как Коротков, потворствовать нельзя, они потом на голову садятся!

– Не понимаю, о чем вы, Игорь Сергеевич, – устремила я на него свой фирменный взгляд под названием «оскорбленная невинность». – У парня было серьезное повреждение ступни…

– Совести у него повреждение! – фыркнул Губанов. – Все служат, как люди, а такие, как этот… В общем, чего сейчас говорить: не вам, а мне перед командованием отчитываться за отсутствующего бойца!

– Ну, будем надеяться, что он появится, – примирительно сказала я. – Куда он отсюда уйдет и как далеко?

– Может, и не далеко, Агния Кирилловна, – вздохнул Губанов, – но не надо забывать, что здесь армия, а не богадельня или детский сад! Мужики должны служить – так положено по закону, и увиливать от сей обязанности не позволено никому.

С этими словами он показал мне спину и занялся заполнением документов. Майор был не самым приятным в общении человеком, но дело свое знал назубок. Наверное, непросто балансировать между врачебным долгом и необходимостью подчиняться командиру! Интересно, а как справлялся с этим Андрей? Видимо, не слишком хорошо, ведь так и остался в чине полковника, несмотря на все свои боевые и врачебные заслуги, а мог бы стать генералом: у него всегда плохо обстояло дело с подчинением дуракам.

Губанов попросил не болтать об исчезновении Короткова – когда вернется, мол, тогда и будем решать, что с ним делать. У медсестры Оли насчет пропажи солдата имелись свои соображения, коими она и не замедлила со мной поделиться, как только мы остались наедине:

– Баба у Короткова в поселке. Он, думаю, и сюда прискакал вовсе не из-за ноги – просто хотел улизнуть по-тихому, а из санчасти это сделать легче, чем из казармы, ведь там сержант не дремлет.

– И что за баба? – поинтересовалась я.

– Да не знаю я ее – так, разок встречались, – пожала плечами Оля. – Но она всех наших солдатиков обихаживает, кто пожелает, – добавила девушка снова шепотом.

– В смысле?.. А-а, в этом смысле?! – широко раскрыла я глаза.

– Ага, – хихикнула сестричка. – Она – с солдатиками, а Людка – с офицерьем…

– Какая Людка?

– Да жена Акиньшина, кто ж еще – тут всего одна Людмила на заставе! Ой, Агния Кирилловна, вы еще наших местных нравов не знаете: это не застава, это Древний Рим перед нашествием галлов!

– И тебя это не смущает? – спросила я удивленно.

– Не-а, – тряхнула она тщательно накрученными кудряшками. – Даже интересно за всем наблюдать.

– А куда же Акиньшин смотрит?

– Да Людка же не дура, Агния Кирилловна! – развела руками Оля. – Во-первых, у полковника сейчас дел по горло с этим дурацким переходом на профессиональную армию: по-моему, нам только проблем от этих контрактников прибавилось! И казарма у них отдельная, и ведут они себя так, как раньше вели «деды», когда ребята в армии служили по два года – неправильно это. Во-вторых, Людмила умеет заговорить Акиньшину зубы, она тетка изобретательная. А офицеры ничего не скажут – что они, враги себе? Кроме того, могу поклясться, ни один из них не в курсе, что он – не единственный в ее копилочке!