–  Молчу, - улыбнулась «пиковая дама». Ее лицо засияло таким светом, что от лежавшей на нем печати мрачной решимости не осталось и следа.

–  Вам часто приходится улыбаться? - спросил Гончаров.

Лицо Огурцовой мгновенно приняло обычное выражение.

–  У меня такая работа, что не до смеху. Я имею дело с солидными цифрами, которые оказывают весомое влияние на экономику России. В некоторой мере я стою сотни миллионов долларов. Или условных единиц, если хотите.

Гончаров удивился, «пиковая дама» пояснила:

–  Каждый человек стоит столько, какими цифрами он оперирует. Дензнаков, разумеется.

–  Тогда почему кассиры так мало получают?

–  Кассиры не в счет. Они - последнее звено в цепи превращений денег. Если бы вы были знакомы с банковским производством, то не задали бы такой вопрос.

–  В банковском деле я не силен, - признался Гончаров. - Но вы же не являетесь собственником всех тех денег, с которыми вам приходится работать. Вы оперируете абстрактными цифрами.

–  Простой вопрос, - вскинулась Огурцова. - Вы смогли бы работать на моем месте?

–  Нет, конечно.

–  И многие не смогли бы. В Москве очень мало специалистов моего уровня. Значит, я и стою таких денег. Амой личный капитал... Впрочем, все это укладывается в вашу теорию образов.

Она умолкла на короткое время, затем продолжала:

–  Я еще в детстве представляла себя птицей высокого полета. Светившую подавляющему большинству женщин роль наседки с отвращением отвергала. Образ незаурядной личности стал моим вторым «я». И, вот, он реализовался. Мне бы день простоять, да ночь продержаться, и я стану членом правления. А там, глядишь, еще поднимусь на самую вершину.

–  Я в этом не сомневаюсь, - искренне произнес Гончаров. Скажите, ваш образ конкретен?

–  На все сто! Знаете, я была беленькой до шестнадцати лет. А потом внезапно стала брюнеткой, - пустилась в воспоминания Огурцова. - Нос выпрямился. А до того его кончик задирался. Губы были пухлыми, сейчас, видите, - узкие. Именно такой я хотела быть в своих мечтаниях. Разумеется, я также выковала свой характер - стала решительной, волевой, жесткой. Разве это плохо в наше время?

–  Конечно, - вяло произнес Гончаров, думая о чем-то своем.

–  Вам что-то не нравится? - насторожилась «пиковая дама».

–  Ваша ситуация в банке.

–  Помогите ее изменить.

–  Не кажется ли вам, что источником отрицательной энергии на прежней работе и нынешней являетесь вы сами? - напрямик спросил Гончаров.

–  Что? - рыкнула женщина таким баском, что у человека робкого десятка, наверняка, подогнулись бы колени.

–  Разделяете ли вы ту точку зрения, которую я освещал на курсах - корень зла в нас самих?

–  То теория, - успокоившись, отмахнулась Огурцова.

–  Работающая с тех пор, как появился человек. Попробуйте изменить себя. Станьте терпимее, снисходительнее, покладистее.

–  Да с какой целью? - раздраженно спросила «пиковая дама».

Гончаров сделал паузу в мучительных поисках нужных слов, которые никак не приходили на ум все время беседы с Огурцовой.

Ему нужно было включить в женщине могучий и таинственный механизм саморегуляции, который способен совершить чудо из сказки. Дремлющая в каждом из нас огромная энергия при толчке извне подхватывается этим механизмом и производит колоссальные, а иногда и революционные изменения.

Выздоровление неизлечимо больных, творческие озарения гениев, спортивные рекорды, сенсационные открытия, феноменальные достижения - все это результаты деятельности саморегуляции, над разгадкой тайны которой бьется не одно поколение ученых.

Несколько точных слов, а иногда и одно, сказанное в нужный момент нужным человеком являются одним из ключей механизма саморегуляции. Не так уж редки нужные люди. Диапазон их необычайно велик - от живущих ныне авторитетов и покойных корифеев до случайного знакомого. И нужными моментами насыщена наша жизнь. А нужные слова найти не легче, чем иголку в стоге сена.

Они приходят внезапно, как молния, и бьют с такой же силой, освещают терзающую проблему таким же светом.

–  Для того, чтобы доказать себе и другим, что вы достигли сверхсознания, - вдруг вырвалось у Гончарова. - Украсьте свой имидж новыми гранями.

Его опыт свидетельствовал: ключ к механизму саморегуляции должен быть как можно проще - самый сложный замок легче всего вскрыть ломом.

–  Да зачем мне это?! - вырвалось в свою очередь у Огурцовой, и она осеклась. Затем сильно задумалась.