Сегодня некоторые сторонники Кондратьева вычленяют ещё и двадцатилетние циклы, связанные со сроками перехода изобретений в технически эффективные решения. Ведь каждая творческая находка должна обрасти множеством меньших усовершенствований и уточнений, снимающих противоречия между исходным замыслом и неизбежными трудностями его осуществления. Структура инновационной экономики пока слабо исследована теоретически, так что ход развития этих циклов ещё малопонятен. Но уже можно предположить, что кондратьевский цикл складывается из двух инновационных. В первом накапливается комплекс изобретений, взаимно обеспечивающих работу друг друга, а во втором из этого комплекса благодаря инженерным усовершенствованиям выжимаются все возможные результаты.

Резонно предположить, что два кондратьевских цикла образуют ещё более длинный. Его можно связать с развитием широчайшего спектра изобретений на основе фундаментального научного открытия. Например, всё нынешнее изобилие полупроводниковой электроники опирается на физику твёрдого тела, а та в свою очередь возникла только по завершении построения квантовой механики.

Если верно предположение о порождении циклов наукой, то сейчас мы пребываем примерно в той же фазе цикла, которая в прошлый раз обернулась Великой Депрессией. Но даже и без этого легко видеть: мировая экономика переживает фазу инновационного цикла, соответствующую большому спаду всех сырьевых цен вследствие появления новых способов использования сырья.

Мир находится на спаде кондратьевского цикла, чья фаза подъёма спасла западную экономику от последствий валютного кризиса 1960-х. Понятно, приёмы вроде рейганомики, полезные в те годы, нынче могут только ускорить наше падение. А как вести себя на спаде волны — Кондратьев, увы, не подсказал: его расстреляли ещё в тридцать восьмом.

Выход один, искать новых Кондратьевых, холить, лелеять, беречь их светлые умы!

Поговорим о некоторых особенностях политики, и главным образом — о нейтралитете ряда стран Европы. Таковых по сути четыре.

Традиционно нейтральная чуть ли не с первой трети XIX века Швеция, [1] кстати, конституционно монархическая страна. Своим выбором и последующим процветанием королевство обязано выдающемуся политику, некогда маршалу наполеоновской Франции, Жану Батисту Жюлю Бернадотту.

Бернадотт, он же король Швеции — Карл Юхан Четырнадцатый, основатель ныне царствующей династии шведских государей, правил двадцать шесть лет, а фактически он почти тридцать четыре года определял основные направления развития Шведского государства, неизменные и по сей день! Результат налицо!

Финляндия, некогда шведское владение, потом — часть Российской империи, получившая суверенитет юридически из рук Ленина. Участие во Второй мировой войне сперва — на стороне гитлеровской Германии, потом — на стороне союзников, кажется, навсегда отвратило политиков этой страны от кровавых баталий.

Наиболее древний нейтралитет формально — швейцарский, провозглашённый в XVIII веке и нарушенный только раз, да и то извне.

Швейцария сейчас — это конгломерат из более чем двух десятков кантонов, земель, каждая из которых имеет права суверенного государства со своим правительством, законами и судом.

Это одна из самых древних европейских демократий, основанная более семисот лет назад, в августе 1291 года, когда представители трёх первых, лежащих в альпийских долинах, кантонов дали друг другу клятву. Они обещали хранить мир и помогать друг другу в борьбе против династии западно-германских государей Габсбургов. Первое августа — Национальный праздник Швейцарии.

В начале четырнадцатого века пешие швейцарские крестьяне с примитивным оружием, но очень манёвренные, наголову разгромили неуклюжее рыцарское воинство Священной Римской империи.

Именно с тех пор швейцарская пехота и считалась лучшей в Европе.

Историки свидетельствуют, что «в течение двух последующих веков швейцарские войска одерживали одну победу за другой над феодальными армиями герцогов, королей и кайзеров». Успех объединяет. Двести лет спустя со дня первой победы в Швейцарском союзе насчитывалось уже тринадцать кантонов.

Правда, затем почти два века религиозных распрей едва не раскололи крестьянскую конфедерацию, которая все же сохранила себя, и к началу наполеоновских войн состояла из двух десятков суверенных земель.

Чтобы поправить финансовое положение республиканской Франции, Наполеон санкционировал вторжение в Швейцарию. Последующие пятнадцать лет так называемая «Гельветическая республика» находилась под властью французов. Они навязали швейцарцам чуждые законы, например, устранявшие всякую самостоятельность регионов, по-швейцарски «кантонов».

Но когда Наполеон был разбит союзниками, Венский конгресс 1815 года в марте признал за Швейцарией вечный нейтралитет и определил незыблемость её границ.