— Хорошо, я стану твоей женой.

Танино согласие, которого Рощин добивался так рьяно, почему-то не принесло радости. Напротив, на душе было тоскливо и муторно. Сердце ныло, будило тревожные мысли. Андрей сидел на крыльце, курил последнюю на ночь сигарету, слушал тишину и себя.

— Андрюша, — раздался голос Аллы Аркадьевны. — Ты уверен в своем решении?

— Нет, — выдохнул Андрей.

— Почему?

— Потому, что происходят странные вещи. Потому, что я не могу объяснить свои поступки и желания. Я знаю одно: я хочу эту женщину и этих детей, — как затверженный урок повторил Рощин.

Алла Аркадьевна покачала укоризненно головой:

— Ты любишь Таню?

Рощин раздраженно ответил:

— Это не любовь. Это повинность какая-то. Оброк. Я будто приказ исполняю.

— Чей приказ?

— Понятия не имею.

— Что ты такое говоришь?1

— Откуда я знаю?! Но я должен заполучить Таню и удержать около себя. Должен, во что бы то ни стало, любой ценой.

— Что, значит, заполучить? — удивилась старуха.

— Ах, милая Алла Аркадьевна, я придумал тысячи слов, объясняя поступки своих героев, и запутался в собственных ощущениях.

— Зачем тогда торопиться? Разберись сначала.

— Если я начну препарировать свои чувства, то пойму, что Таня — обыкновенная женщина, одна из тысяч или миллионов, дети — обуза, чужие дети — обуза вдвойне. Что счастье — химера, игрушка для дураков и т. д.

— Нет, мой милый. Ты уже взрослый мальчик и можешь сделать другие выводы. Например, что Таня — единственная и неповторимая, а ребятишки — чудо, как хороши. И что именно этой женщине, и этим детям ты хочешь дать тепло своего сердца.

— Алла Аркадьевна, вы правы. Но я не буду слушать ваших советов. Мне нравится нынешняя моя жизнь, нравится неуправляемость настроений, нравятся глупые мысли. Мне комфортно так жить, приятно, уютно. Я счастлив. Раньше я был счастлив только за письменным столом. Теперь счастлив с утра до ночи.

— Очень похоже на любовь.

— Крыть не чем. Похоже и весьма. Кстати, Таня приняла мое предложение, — то ли похвастался, толи пожаловался Рощин.

— Ультиматум? Таня приняла твой ультиматум?

— Не цепляйтесь к словам! — потребовал Андрей. — Она сказала «да» и завтра я отвезу ее в ЗАГС.

— Завтра? — уточнила Алла Аркадьевна. — Может, следует подождать, пока снимут гипс?

Рощин отрицательно замотал головой.

— Гипс снимут, когда я захочу. Я дал взятку врачу.

Алла Аркадьевна горестно вздохнула:

— Ты потерял голову.

— Неужели так заметно? — рассмеялся Андрей.

— Хочешь, я с ней потолкую по душам?

— Не о чем толковать. Я женюсь.

Помолвку отпраздновали скромно. После небольшого застолья Рощин отправился с Таней на пляж — на первое романтическое свидание.

Они сидели на берегу озера, смотрели на тонущую в темноте водную гладь, слушали тишину, болтали о всякой всячине.

— Хочешь, я расскажу тебе одну историю?

— Расскажи, — Таня кивнула хмельной от шампанского головой. Рощин не пьет, вообще не пьет, праздничное шампанское приходится пить только ей. За счастье, за будущую семью, за Никиту, за Машу. Пенится сладкое вино, горят свечи, кружится голова, на сердце легко и пусто. А вдруг все сладится? Вдруг этот настойчивый странный мужчина и есть ее судьба? Счастливая веселая радостная судьба?

На песке подстилка, пара подушек, фрукты, вино, бокалы. Темнеет силуэт машины, белеет нога в гипсе. Плевать! А вдруг сладится?

Рощин хозяйски погладил Танину руку. С полным правом и чувством собственника погладил. Отныне рука и сердце этой женщины принадлежат ему. Заявление в ЗАГС подано, через месяц — регистрация. За праздничным столом сияющий Никитка то и дело повторял «папа». Машуня обезьянничала вслед: «папа, папа». Рощин млел и гордо посматривал на Аллу Аркадьевну. Он бы не с гордостью, а нежно, глядел не на старуху, а на Таню. Однако та не поднимала глаз, таилась, скрывала радуется или печалится сегодняшнему событию. И пусть, думал Андрей упрямо. Все равно моя.

— Однажды, здесь много лет назад, со мной произошел странный случай. Была такая же теплая ночь, мне взбрело в голову искупаться, я отправился на пляж.

Таня отпила из бокала и легла на одеяло. Подняла глаза в небо. Улыбнулась звездам. Голос Андрея стелился тихой вкрадчивой баюкающей мелодией, сплетался с радужным настроением.

— Наше озеро по форме напоминает бублик. В середине остров. Я доплыл до него и рухнул на песок. Никогда до того меня не хватала в воде судорога, а тут сразу две. Я испугался до чертиков и решил отлежаться.