Взрыв аплодисментов возвестил о конце песни. Они сделали паузу, чтобы глотнуть вина и промочить пересохшие глотки.

— И куда ваша жажда знаний повлечет вас завтра? — спросил епископ.

— Дальше по дороге в Барселону, все зависит от того, сколько мы успеем пройти до наступления ночи, — сказал Андреу.

— Тогда я предлагаю вам присоединиться к нам, — живо предложил Беренгер. — Ваши песни и веселая беседа значительно скрасили бы нашу поездку, а взамен мы с радостью поделимся с вами своими скромными запасами.

— Это была бы большая честь для нас, — сказал Фелип.

— Не может быть ничего лучше, — добавил Андреу.

Дворецкий у лестницы, словно растерявшийся олень на опушке, стоял, разглядывая аббатису монастыря Святого Даниила, сестру Марту и заблудшую монахиню, сестру Агнет. Стражник, который должен был всю ночь следить за сестрой Агнет, невозмутимо стоял рядом.

— Но это не тюрьма, госпожа, — сказал дворецкий. — Обычно мы не запираем наших гостей в их комнатах.

— Мне не важно, принято это у вас или нет, — сказала аббатиса. — Меня интересует, возможно ли это?

Дворецкий на мгновение задумался.

— Да, — ответил он, — это возможно. Но единственная комната с соответствующими приспособлениями не годится для дамы ее положения.

— Ей придется примириться с неудобством, — сказала аббатиса. — Около двери будет стоять охрана с ключом. — Она повернулась и вместе с сестрой Мартой направилась к отведенным для них комнатам.

— Мне не впервой ночевать, подпирая стену, — философски заметил стражник.

— Я принесу вам что-нибудь, чтобы вы могли лечь и не страдали от холода и неудобства на холодных камнях, — пробормотал дворецкий.

— Зачем вы пригласили этих двоих ехать с нами? — спросил Франсес, когда они направлялись к отведенным им комнатам, самым роскошным, какие только были в замке.

— Да, ваше преосвященство, — тихо произнес Бернат. — Я тоже хотел задать вам этот же вопрос. Я не доверяю им, — продолжил он. — Вернее, не вполне доверяю.

— Вы полагаете, они представляют угрозу для нас?

— Нет, — честно ответил он, — не угрозу. В лучшем случае это обычные менестрели или обманщики с хорошо подвешенными языками.

— Ну что ж, — сказал Беренгер. — Полагаю, они вряд ли попытаются украсть наши кошельки. Выглядят они довольно безобидно и, скорее всего, зарабатывают, как умеют. В самом худшем случае, может быть, понемногу мошенничают, если понимают, что это сойдет им с рук, и все. Их умение вполне оправдывает потраченную на них еду. Вы заметили, что произошло с нашими спутниками, когда они пели?

— Ничто не произошло, — ответил Бернат. — Все сидели и слушали, а затем и начали петь вместе с ними. Этого и следовало ожидать.

— Именно поэтому я и пригласил их присоединиться к нам. Я не люблю путешествовать с людьми, которые раздражают друг друга. Это делает поездку утомительной, а порой и опасной. Даже слуги пели вместе с ними, вместо того чтобы бросать друг на друга свирепые взгляды. Доброй ночи, друзья мои. Пусть Господь пошлет вам приятные сны.

Дождь стучал по крыше замка до самого рассвета. Ветер завывал в трубах и пытался сорвать ставни. Немногим в замке удалось отдохнуть. Только стражник возле запертой двери комнатки сестры Агнет привязал один конец веревки к ручке запертой двери, другой — к своему запястью и расположился на отдых. Дворецкий принес ему толстый и мягкий тюфяк, и он спокойно заснул. В большом зале Юсуф растянулся на тюфяке возле своего хозяина и крепко заснул, как уставший ребенок. Конюхи и слуги, которых расселили в конюшнях и хлевах, устроились даже лучше, чем их хозяева. Каменные стены служебных помещений были столь же прочными, как и стены замка, и они, как Юсуф и стражник, были слишком утомлены, чтобы обращать внимание на непогоду. Тепло, исходящее от животных, согревало тех, кто спал на сеновале, и грело лучше, чем дюжина каминов, в которых завывал холодный, сырой ветер.

Другим повезло меньше. Лежа в маленькой комнате вместе с матерью и Наоми, Ракель слушала шум ветра и стук дождя. Она молилась, чтобы ей разрешили остаться дома и не выходить замуж. Затем она припомнила выражение страдания на лице Даниеля прошлым вечером и воскресила в памяти те времена, когда он думал, что она грустит, и старался вызвать улыбку на ее лице своими веселыми шутками. Она несколько изменила молитву — теперь она звучала как «пока не выходить замуж». Епископ также не мог заснуть. Его устроили в личных покоях владельца замка, но он был слишком утомлен и озабочен. Долгие часы, до самого рассвета, он напряженно вглядывался в будущее.

Мулов подвели к крытым повозкам. Под туманной пеленой моросящего дождя пешие и всадники собрались во внутреннем дворе, готовые отправиться в путь. Угрюмо натянув капюшоны, все ждали Беренгера, чтобы попрощаться с хозяином замка. Наконец раздался звук его шагов по лестнице. Он спустился во двор и сел в седло.

— Мы немедленно отправляемся, — энергично произнес он, и его мул, как и его хозяин, готовый немедленно отправиться в путь, сразу перешел на рысь.