— Пока я рядом с Вашим Величеством, не имеет значения, как долго мы находимся в море, — тихо произнесла королева, бросая на него взгляд из-под опущенных ресниц.

Он благосклонно улыбнулся, глядя на ее склоненную голову.

— Но относительно Беренгера де Крюилля вы правы, — продолжил он в более приподнятом настроении. — Мы окажем небольшое давление на архиепископа Таррагоны и спасем доброго епископа Жироны от его нынешнего неприятного положения.

— Дон Санчо — разумный человек, не правда ли, Ваше Величество?

— Для архиепископа.

Бернат принес Беренгеру ответ Его Величества.

— Ну, — нетерпеливо произнес епископ. — Он примет меня? Или крюк, который нам пришлось сделать, оказался лишь бесполезной тратой времени и сил?

— Конечно, мы не потратили время зря, — сказал Франсес Монтерранес. — Возможно, мы спасли жизнь молодому человеку.

— Возможно, — согласился Беренгер. — Но что говорит Его Величество?

— То, что он будет рад принять вас в полдень в субботу.

— Суббота, — задумчиво произнес Беренгер. — Я надеялся на завтра и боялся, что он назначит на воскресенье вечером. Он просто хочет дать мне время подумать.

— Конечно, Его Величество не интересовался мелкими подробностями нашего путешествия… — заметил Бернат.

— Его Величеству всегда интересны подробности, Бернат. Именно поэтому он всегда был и является воистину великим сувереном.

На следующий день, задолго до того, как солнце достигло зенита, остальные путешественники грязные, растрепанные и в отвратительном настроении добрались до Барселоны. Предыдущую ночь они провели в маленьких, грязных и переполненных гостиничных комнатках, и по дороге они уже не могли говорить ни о чем другом, кроме как о том, чья гостиница была хуже и кто из них спал меньше всех. Капитан и его стражники, которые вообще не спали прошлой ночью и потому были донельзя уставшие, ехали в полном молчании.

Монахини первыми покинули путешественников. Сердечно распрощавшись со всеми, они свернули к воротам монастыря Сан-Пере-де-лес-Пуэллес, расположенного на относительно тихой окраине. Остальные путники устало развернулись и по той же дороге добрались до городских ворот Барселоны.

Там Фелип и Андреу попрощались с капитаном и растворились в толпе. Исаака, его семью и слуг, а также раненого молодого человека доставили к восточным воротам еврейского квартала, где двое конюхов перенесли Жилберта в дом Мордехая и его жены. Затем капитан снова развернул свой поредевший отряд и повел его по дороге к собору.

Дом Мордехая бен Иссака был большим, а кладовая и винный подвал — полны припасов. Он и его энергичная жена оказались людьми гостеприимными и щедрыми. Они отнеслись к прибытию пяти неожиданных гостей — один из которых был практически при смерти — вместе со слугами как к нежданной радости. Но, несмотря на это, их визит начался не слишком хорошо. Хотя дом и был большим, людей в нем оказалось все же слишком много. Юдифь сильно волновалась, Юсуф выглядел угрюмым, а Ракель была раздражительна и беспокойна.

— Отец, — сказала она, как только смогла добиться его внимания, — ты не находишь, что состояние Жилберта стало намного хуже?

— Нет, дитя мое, я так не думаю. А ты?

— Нет, отец, — сказала она озадаченно. — Но я слышала, как ты сказал тому священнику, что надежд на то, что он переживет эту ночь, не слишком много. — Несмотря на то, что Ракель не заметила существенных изменений, она всегда считалась с необычными способностями отца чувствовать признаки улучшения или ухудшения состояния пациента.

— Не удивительно, что ты слышала. Я говорил очень громко. Иногда лучше предупредить друзей о худшем, когда больной выздоравливает, тогда для них это становится нежданной радостью, — сказал отец.

— Мне кажется, то этого священника совершенно не волновало, выживет Жилбсрт или нет, — сказала Ракель.

— Скорее всего, да. Но я полагаю, что наш пациент будет в большей безопасности, если распространится известие о том, что его состояние совершенно безнадежно.

— То есть ты хочешь сказать, что кто-то может попытаться убить его, поверив, что он выздоравливает? — Она замолчала, чтобы обдумать его слова. — Пойду посмотрю, что еще можно для него сделать. Мама очень устала.

— Да. Дай матери насладиться обществом другой женщины, — сказал Исаак. — А я смою дорожную пыль. Где Юсуф?

— Я здесь, господин, — приглушенным голосом произнес мальчик.

— Пора умыться и немного поесть, — сказал лекарь. — А затем нас ждет работа.