Душа? Нежность? Сопереживание? Стремление разделять все беды и радости любимого?

Фу ты, глупость какая! Бред для недочеловеков. Причем опасный, ослабляющий стальную волю «истинного» арийца бред. Во времена Третьего рейха правильно воспитывали будущих наци – дарили мальчику щенка, тот растил пса, привязывался к нему, а потом, когда оба взрослели, мальчику вручали пистолет и приказывали пристрелить собаку.

И тот, кто мог сделать это без колебаний, выдерживал экзамен на истинного арийца. А всякие там слюнтяи ослабляют нацию!

Брунгильда была «правильной» арийкой. То есть эмоциональным инвалидом. И, поняв это, Кай утратил к ней интерес. Нет, он выполнял условия договора, но выполнял механически, управляя, если можно так сказать, процессом. Со стопроцентной гарантией своей стерильности.

А потом, когда в его жизни появился теплый лучик счастья, его малыш, его Помпошка, Кай вообще перестал обращать внимание на жену, он даже отселил Брунгильду в другую часть подземелья, подальше от его личных апартаментов. И навещал спальню супруги только тогда, когда этого требовала Грета.

Он меньше всего думал о том, что его жена – молодая здоровая женщина. Красивая женщина. И что Брунгильда очень любит секс. Желательно ежедневный.

Если честно, Кай вообще не думал о навязанной путем обмана и предательства девице. Ему было искренне безразлично – есть у его женушки любовник (или несколько) или нет.

Чего нельзя было сказать о Грете – будущая Мать Нации должна быть безупречной во всем. И речи не может быть о том, что ей позволено трахаться с кем попало и где попало.

Хотя это, собственно, и происходило в подземелье. Секс здесь рассматривался как обычная физиологическая потребность. Захотелось – пошел, нашел подходящего партнера, который тоже не прочь расслабиться, уединился в первом попавшемся закутке и – вперед! Если случались беременности, ребенку позволяли появиться на свет, а там уже смотрели – «правильный» он или нет.

Но такое происходило редко – организмы искусственно созданных людей почему-то в большинстве случаев не были способны к естественному зачатию. Только ЭКО, и больше никак.

Так что секс был всего лишь приятным и безопасным во всех отношениях развлечением.

Для всех, кроме Брунгильды. Но, как теперь понимал Кай, его жена нашла способ избежать надзора свекрови. И со вкусом оттягивалась с местными самцами.

Причем не просто так, дражайшая супруга, судя по всему, с помощью виртуозной техники секса (а в этом ей не было равных, Кай мог убедиться) смогла собрать вокруг себя группу преданных ей самцов. И вряд ли сделала это исключительно ради устранения постылого мужа, тот инцидент был случайностью.

Нет, милашка Бру что-то затеяла за спиной у свекрови и всего Президиума. И ему, Каю, в планах супруги явно отводилось какое-то место, а вот какое – предстоит узнать.

Вот только сделать это надо очень осторожно, для всех выздоравливая только физически. И оставаясь прежним патиссоном во всем остальном.

Не помню, не знаю, никого не узнаю, говорю плохо. Умею есть, пить, спать, пользоваться туалетом. Все. А, еще и одеваться сам могу.

Мгням.

Судя по всему, ему неплохо удавалась роль овоща, во всяком случае, нейтрализаторы не включали – их действие невозможно не почувствовать. Но защитные браслеты были на руках у всех, входивших в палату Кая, он незаметно сканировал посетителей.

Собственно, только на посетителях он и мог проверять степень восстановления ментальной силы. И делать это приходилось с максимальной осторожностью – о фискальных окулярах видеокамер Кай не забывал ни на минуту. И прекрасно знал, – в том числе и благодаря «просмотру» визитеров, – что с того момента, когда он открыл глаза, наблюдение за ним ведется круглосуточно. Причем серьезное наблюдение, без перерывов и халтуры – Грета лучше других знала своего сына. И подозревала – он видел, – что Кай только притворяется овощем.

Впрочем, валун подозрения с настойчивостью крота-фанатика подкапывал доктор Краух. Он категорически отрицал даже малейшую вероятность игры со стороны пациента, упорно долдоня про серьезность травмы и необратимость последствий.

«Кай уже никогда не будет прежним, радуйтесь, что он вообще вернулся! Ваш сын, Грета, и ваш муж, Брунгильда, к моему глубокому сожалению, навсегда останется умственным калекой. Физически он – я до сих пор поражаюсь фантастическим возможностям организма Кая, это что-то невероятное! – скоро окончательно восстановится и будет вполне здоровым мужчиной. Но только физически, повторяю. Умственно же в лучшем случае – уровень пятилетнего ребенка».