Шрифт:
– Да, конечно, вот они. Сейчас достану транквилизатор.
– Отлично. Я вернусь вечером.
– Лучше завтра утром.
– Как скажете, – с немалым облегчением кивнула невестка. – Пока, мой родной! Не скучай, я завтра вернусь.
– Пока-пока, – помахал ладонью Кай и повернулся к матери: – Хотет кушат! Мням!
– Да, сейчас принесут обед. Но сначала выпей свои таблетки.
Грета вытащила из пакета коробочку с надписью «день» и вытряхнула на стол несколько капсул и таблеток. Налила в стакан воды и протянула сыну:
– Вот, запить. И аккуратно, не подавись.
Да пожалуйста! Заодно и потренируемся чуток.
Кай стал спиной к фискальным глазкам видеокамер, сгреб таблетки в карман и начал пить воду из стакана.
А Грета с улыбкой наблюдала за сыном, видя, как он старательно проглатывает все лекарства.
Глава 19
Мда. Судя по всему, крошка Бру и ее подручные вовсе не забыли закрыть экранирующим материалом санузел, они искренне считали кафель надежной защитой! Потому что и ванная комната, отделанная мерцающей плиткой насыщенного малахитового оттенка, тоже осталась нетронутой.
Вот ведь кретины, а? Они что, плохо усвоили школьную программу? С чего они взяли, что керамика способна экранировать ментальные волны? И вообще какие-либо волны? Или никогда не пробовали звонить, к примеру, по мобильному телефону из какого-нибудь ресторанного туалета либо из места общественного пользования аэропорта?
Кстати, могли не звонить, поскольку в большинстве своем обитатели подземелья старались как можно меньше бывать на поверхности, среди людей. Только по необходимости. Это он, Кай, с удовольствием мотался в Альпы, выполняя разнообразные поручения Президиума.
Впрочем, какая, собственно, разница, почему ванная и туалет остались нетронутыми? Главное – он сможет попытаться дотянуться до сына. Один он, конечно, не сможет, слишком далеко, но Михаэль уже давно научился «слышать» папу на расстоянии и всегда первым встречал его у ворот, прыгая от нетерпения.
И Кай тоже чувствовал тот момент, когда сын «подключался». Сияющий радужный шарик – сознание Помпошки – с размаху влетал в его разум и начинал прыгать там упругим мячиком, фонтанируя восторгом. Мысли Михаэль пока передавать не научился, а вот эмоции свои, чувства – сколько угодно.
Так что есть шанс, что он сможет дотянуться до ищущего его сына (если малыш, конечно, не забыл о нем и не перестал искать, ведь два месяца в его возрасте – это очень много) и успокоить ребенка – папа никуда не исчез, он скоро придет!
Монотонное гудение, смысл которого не доходил до сознания Кая в связи с блокировкой этого самого смысла, прервалось недовольным окриком:
– Кай! Ты опять отвлекся! Повтори, что я тебе сейчас сказала!
– Каник! – Кай ткнул пальцем в сверкающий хромом смеситель и восторженно продолжил: – Похож! Тока у меня…
– Хватит! – Грета больше не сдерживала раздражение, оно прорвалось довольно увесистым подзатыльником.
– Ай! – вякнул Кай, схватившись ладонями за голову. – Бойна! Вава! У меня там вава! Она боли всида, а ты бьеся!
– Черт, совсем забыла! – Мгновенно побледневшая до синевы женщина испуганно прижала ладонь ко рту. – Вот идиотка! Дай осмотрю шов.
– Нет! – Кай шлепнулся на пол, свернулся клубочком и закрыл руками голову. – Иди! Ты пахая! Мне боит! Иди!
– Сыночек, ну прости меня, пожалуйста! Я больше никогда не трону твою голову, прости! Дай осмотреть, а то придется доктора Крауха звать, и он сделает тебе укол!
– Нет! Дотор нет! Лана, мотри. – И он убрал руки.
Твердые жесткие пальцы, в которых не было ни следа нежности, пару минут ощупывали и крутили из стороны в сторону его голову, словно Грета не швы осматривала, а арбуз на рынке выбирала.
Наконец она облегченно выдохнула:
– Кажется, все в порядке. Но впредь научись слушать, когда тебе что-то объясняют, а не отвлекаться на краники, озабоченный ты мой!
– Бочены? Как это? – Аж закосил от любопытства «малышок».
– Потом объясню. А теперь запоминай, как пользоваться этой штукой, я повторю. – Мать указала на душевую кабину, больше похожую на рубку космического корабля из-за обилия кнопок и регуляторов.
– Я знат! Мне мылся у дотор, я знат!
– Тебя мыл Краух? – нахмурилась Грета.
– Нет! Сам! Я сам! Там, – он ткнул пальцем в душевую насадку, – дождик! Мне нравит! Я любит мыть!
– Это я знаю, ты всегда был очень чистоплотным, – улыбнулась мать. – Но у доктора Крауха обычный душ, а здесь – самый современный, и тебе надо…
– Я знат! Я слышат! Ты говорит!
– Разве? – смутилась Грета. – Ты слушал меня сейчас?
– Да.
– Но мне показалось, что ты… Ладно, давай-ка проверим. Для чего вот эта штучка?