Александра Львовна спросила Л.H.:

— Какое же твое решение?

Л. Н. сказал, что он все-таки думает поехать. Софья Андреевна стала бранить Александру Львовну, говоря, что она умеет только «плевать матери в лицо» и т. п.

Наконец Л. Н. сказал ей:

— Да полно, Соня, неужели она не может спросить у меня, еду ли я?

Александра Львовна и Варвара Михайловна обе очень расстроены и взволнованы.

Александра Львовна сказала мне, что Андрей Львович ей говорил, что у мама ее истерики — единственное орудие против Л.H., и что отлично, что она его применяет, — что ей таким образом всегда удавалось добиваться всего, чего ей нужно.

Вечером мы ходили по грибы, и от этого я приехал в Ясную очень поздно. Когда я приехал, Софья Андреевна и .П. Иванова играли в четыре руки музыку Вебера. Я постарался не помешать им и прошел в ремингтонную. Там никого не оказалось. «Под сводами» тоже никого. Я решил пройти к Л.H., но играющие услыхали мои шаги и бросили играть. Я поздоровался с ними и пошел к Л. Н. Там у него сидели Александра Львовна и Мария Александровна. Л. Н. увидел меня и сказал:

— Вот какое у меня общество хорошее собралось!

Вскоре после меня пришла и Софья Андреевна. Л. Н. сказал:

— А нам тут Мария Александровна всю свою жизнь рассказывала. Очень интересно. Я урывками знал, а так последовательно я в первый раз слышу.

— Ну что ж интерсного? — сказала Мария Александровна. — Самая обыкновнная жизнь.

Как раз во время этого разговора вошла Софья Андреевна и сказала:

— Ах, как жаль, что я не слыхала! Мы с Надечкой в четыре руки играли два с половиной часа, и я так с непривычки устала.

Л. Н. предложил мне сыграть в шахматы. Мы пошли в столовую и сыграли две партии. Л. Н. спросил меня, что сказал Владимир Григорьевич про письмо к Поссе и дополнение к статье о науке. Я сказал, что он согласен с Л. Н. и пошлет, как он хотел. Л. Н. сказал:

— Вам Саша говорила про Андрея?

— Что именно? — спросил я.

— А что он говорил про истерики Софьи Андреевны и что Катя рассказала про него?

— Да, говорила.

— Это ужасно! — сказал Л. Н. и тяжело вздохнул.

— Вы, кажется, и не уезжали вовсе!

Мы кончили партию, и я, сославшись на темноту, не стал пить чай и уехал домой.

27 июля. Нынче часа в три приехала Александра Львовна с Марьей Александровной, позвала нас с женой к Чертковым и рассказала нам следующее.

Вчера Булгаков перед уходом домой зашел к Л. Н. и показал ему письма, которые написал по его поручению. Л. Н. одобрил их и написал на всех: «очень хорошо».

Булгаков, очень довольный, вышел от него и сказал:

— Вот я получил аттестат, Л. Н. своей рукой написал.

Софья Андреевна услыхала эти слова Булгакова и решила, что Л. Н. написал завещание и Булгаков подписался, как свидетель. Она страшно взволновалась, сказала об этом сыновьям и, как она говорит, не спала всю ночь.

Наутро Андрей Львович сказал Александре Львовне, что ему нужно с ней поговорить. Лев Львович сказал ей то же самое и прибавил, что можно поговорить всем втроем. Андрей Львович почему-то рассердился и сказал, что он просил раньше. Александра Львовна пошла все-таки раньше со Львом.

Лев Львович стал спрашивать ее, не написал ли отец какой-нибудь бумаги. Александра Львовна сказала, что она не желает об этом говорить и вообще считает неприличным обсуждать материальные последствия смерти отца. Пришел Андрей Львович и стал спрашивать ее о том же. Александра Львовна дала тот же ответ. Они стали приставать к ней — скажи по крайней мере, что нет такой бумаги.

Она сказала, что больше ничего им не скажет и разговаривать об этом не хочет. Тогда Лев Львович сказал:

— Ты не можешь сказать, что нет бумаги, значит, бумага есть.

Братья и Софья Андреевна много между собой совещались. Позже и Софья Андреевна спрашивала Александру Львовну о том же самом и говорила, что она совсем не интересуется тем, что в этой бумаге написано, и просит только сказать, есть ли бумага или нет.

Александра Львовна сказала ей, что когда Софья Андреевна составила завещание и хотела показать ей, что она ей оставляет, она не стала слушать и сказала, что не желает ее смерти и не хочет знать, что она ей оставит. Так же она думает и теперь и потому прекращает разговор.

Софья Андреевна ушла гулять. Александра Львовна пошла к Л. Н. и, осмотрев, нет ли кого у дверей, рассказала ему все происходящее. Л. Н. ахал. Он спросил:

— Неужели ты думаешь, что Илюша тоже с ними заодно?

Александра Львовна говорит, что у нее духу не хватило сказать ему, что она это думает, и она промолчала.

Среди разговора Александра Львовна услыхала, что дверь с площадки в гостиную как будто приоткрылась. Она пошла посмотреть. Л. Н. сказал ей:

— Ты, Саша, кажется, уже преувеличиваешь!