— Джаспер, — тепло сказал Бенелаиус, — ты приготовил нам такой чудесный завтрак, а сам его не ешь. Давай-давай. Кушай или твой кусок достанется кошкам.

— Хорошо, господин, — я заставил себя улыбнуться и кивнуть, а потом все же поел немного оладий и колбасы. Но я никак не мог выкинуть волновавший меня вопрос из головы.

Линдавару было уезжать первому — к тому времени на улице накрапывал слабый дождик. Бенелаиус и его давний ученик тепло распрощались друг с другом, молодой волшебник взобрался в экипаж, и мы отправились в путь, оставив позади махавших нам в след Кендру с Бенелаиусом.

Повернув голову и посмотрев на авантюристку и чародея, державшего зонтик над их головами, — на удивление, они очень хорошо смотрелись вместе — я понял, что даже не знаю, был ли Бенелаиус когда-либо женат или была ли вообще женщина в его жизни. Я многого не знал о своем хозяине, в том числе и пары вещей, которые я или узнаю, или окончательно свихнусь.

Мы с Линдаваром почти не разговаривали во время поездки. Тем немногим, что боевой волшебник сказал мне, были слова благодарности за мой труд:

— Если бы не ты, Джаспер, — произнес он, — боюсь, сегодня Гарс стал бы городом мертвецов.

Такая похвала была чрезмерно высокой, о чем я и сказал, но не словом не обмолвился о тревожащей меня мысли. Она была предназначена лишь для ушей Бенелаиуса.

Из-за дождя все жители Гарса сидели по домам за исключением нескольких граждан, которых просто переполняла радость от окончания засухи. Совет был на собственном чествовании, и я не видел ни одного из почетных, едва не отправившихся в могилу, гостей. Интересно, сообщит ли Бартхельм им о том, что их жизни висели на волоске? Вряд ли. Рассказать собственным гостям, что они лишь чудом избежали мучительной смерти — не самый лучший способ показать им гостеприимность города.

Я подождал с Линдаваром под слабым дождем прибытия кареты до Сюзейла, и мы по-дружески распрощались.

— Присматривай за Бенелаиусом, Джаспер, — произнес волшебник, пожав мне руку. — Он великий человек, добрый и мудрый, но ему нужен кто-то вроде тебя. И спасибо тебе, равно как и ему, за гостеприимство. Это было… интересное времяпрепровождение.

Чародей ухмыльнулся, забрался в карету и махнул рукой, когда та покатила в Сюзейл и Колледж Боевых Волшебников.

Я помчал телегу обратно домой с такой скоростью, с которой только были способны лошади, и когда я ставил Дженкаса и Стаббинса в стойла, я заметил, что лошадь Кендры исчезла. Внутри дома я обнаружил Бенелаиуса, сидевшего в одиночестве перед камином на той самой кушетке, где спала Кендра, и рассеянно гладившего кошек у себя на коленях. Едва ли он заметил, как я вошел.

— Что, госпожа тоже уехала? — спросил я.

— Уехала? — отозвался волшебник отстраненным голосом, а когда он перевел на меня взгляд, стало видно, что глаза чародея тоже были устремлены куда-то вдаль. — О, да, уехала, — Он дотронулся до своей щеки, словно вспоминая нечто мягкое и теплое, побывавшее на ней. — Ей пришлось уехать. Кажется, в Анаурох. Что-то связанное с пропавшим городом, полным драгоценностей, — он горько улыбнулся. — Я прожил полную жизнь, Джаспер, но иногда я поимаю, что упустил некоторые вещи.

Бенелаиус резко вдохнул, словно прочищая голову. Когда старик снова посмотрел на меня, взгляд у него уже был полностью ясным. Он улыбнулся и твердо спросил:

— Ты проводил Линдавара в Сюзейл?

— Да, карета пришла быстро. Он едет домой.

— Да, это хорошо, причем, возвращается с куда лучшей репутацией, чем уезжал. Подобное происшествие заставит некоторых твердолобых волшебников в колледже посмотреть на него иначе. И, что самое важное, он проделал все при помощи ума, не воспользовавшись при этом никакой магией.

— А Вы-то, господин, пользовались своим умом?

Он наклонил голову та, словно я сделал жест, которого волшебник не понял.

— Прошу прощения?

— Кое-что не так и Вы это знаете, — сказал я. — Знаете, тот самый не увязывавшийся кусочек мозаики с Вашей вчерашней историей. Это насчет…

— Пилюль, — сказал Бенелаиус, улыбаясь, — конечно.

Я сидел с открытым ртом, пока не додумался его закрыть.

— Я знал, что ты наверняка заметишь, что что-то не сходится. Я верил, тем не менее, что ты промолчишь и не прервешь нас, как ты в итоге и сделал.

— У Тобальда не было пилюль тем утром, когда бы убит Гродовет, — сказал я, стараясь превратить собственные мысли в слова. — Но у него были пилюли вчера утром — я лично отнес их ему. Так почему он хромал вчера вечером?

— Из-за Бритвы, — ответил он, почесав своенравному коту подбородок, отчего тот довольно заурчал. — Понимаешь, Бритва укусил его, когда мэр только вошел. Сильно. Прямо за лодыжку. Достаточно сильно для того, чтобы он хромал. Я знал, что Тобальд даже не заикнется об укусе из-за твоего рассказа о том, как мэр старался впечатлить Майеллу Барсук своим отношением к животным. Узнай девушка о том, что из всех, кто проходил сегодня через мой дом, укусили одного лишь Тобальда, это бы бы сильный удар по его самолюбию, — старик покачал головой. — Странно, не правда ли? Насколько ему было известно, девушка уже была отравлена. Тем не менее, мэр не хотел давать девушке понять, как он не ладит с животными. Эх, гордыня-гордыня…