– Холодная война? Космическая отрасль? Ракеты?

– Стоп-стоп-стоп! – поднял ладонь старик. – Ты сыплешь вопросами так, точно хочешь сбить меня с толку и таким образом выиграть. Давай решим: или мы продолжаем игру сейчас, или я рассказываю тебе одну историю.

Парень уже предвидел мат, который ожидал старика через несколько ходов. Откладывать победу ради стариковских баек не хотелось: если для этого есть соответствующее настроение, нужно играть.

– Играем! – пожал он плечами.

– Прекрасно, – ответил старик и передвинул тяжёлый T1 [3] .

Парень нахмурился. Ферзь одновременно угрожал его коню и пешке, вынуждая жертвовать одной из фигур. Ситуация неожиданно обернулась против него.

Он убрал коня.

– И мат, – подытожил старик.

Слон «Шерман» появился неизвестно откуда и нанёс удар по королю через единственную открывшуюся калитку. В принципе молодой человек мог оттянуть мат на один ход, всё-таки пожертвовав коня, но в этом не было смысла.

– Сдаюсь.

Впрочем, чаще всего они играли на равных. Счёт по победам стал теперь 15:9 (не считая шести ничьих) в пользу старика – более опытного шахматиста. Но молодой человек уже продумал свои действия в следующей партии и был уверен, что она приведёт к успеху.

Тридцать игр за три месяца. Однокурсники молодого человека удивлялись его странной дружбе с одиноким стариком, много лет без всякого партнёра игравшим в шахматы в Проспект-парке. А теперь партнёр появился. Парень играл со стариком каждые несколько дней, выигрывал и проигрывал и всякий раз не уставал поражаться удивительным «танковым» шахматам. Но на вопрос, кто искусно вырезал тридцать два миниатюрных танка, старик отвечать не хотел, переводя разговор в другое русло. Парень подозревал, что резчик – не кто иной, как сам пожилой шахматист.

– На этот раз я, кажется, быстро справился, – удовлетворённо произнёс старик.

– Ну-у, – протянул парень, – не так уж и быстро. Мой рекорд вы не побили.

– Это была случайность!

И в самом деле, несколько игр назад парень вынудил соперника сдаться на четырнадцатом ходу. Старику на этот раз понадобилось восемнадцать.

– Ладно, – добавил старик, видя ехидную усмешку собеседника. – Как видишь, ты правильно выбрал игру, а не историю. По крайней мере, я так считаю.

Парень посмотрел на часы.

– У меня ещё полтора часа свободного времени. Можно и историю послушать.

Старик откинулся на спинку скамьи. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву. Из-за соседства Бруклинского ботанического сада в Проспект-парк порой попадали весьма экзотические растения, нехарактерные для этой полосы. Прямо над головой молодого человека нависал зелёный лист такой толщины и площади, что, казалось, это растительный аналог Дамоклова меча – упадёт, и поминай как звали.

– Что ж, – продолжил старик. – История так история. Танки, да… Было время…

Казалось, он отвлёкся и забыл о том, что собирался начать рассказ. Но молодой человек не прерывал собеседника, опасаясь сбить того с мысли.

И старик заговорил.

Я родился в тысяча девятьсот сороковом году в Ганнисоне – это маленький городок в Колорадо. Меня угораздило попасть в поколение так называемой опоздавшей молодёжи: я хотел отправиться на войну, но войны не было, она давно окончилась, и нам, не сумевшим проявить себя на полях сражений, приходилось добиваться признания другими способами. Сорокалетние герои с суровыми небритыми лицами получали уважение и почёт, не говоря уже об отличной пенсии и преимуществах при поиске работы. А мы, сопляки, завидовали им, их шрамам, их опыту, и не понимали, что война – это в первую очередь страшно. Грязно, мерзко, никакой тебе санитарии, весь день в окопах, тяжело, даже облегчиться нет ни времени, ни места. Я рассказываю, точно и сам был там – но я не был. Я просто знаю.

Когда мне стукнуло шестнадцать, я купил машину. Потёртый «Меркьюри Таун-Седан» сорок седьмого года. Бегал он ещё неплохо, а после того, что я сотворил с его двигателем, и вовсе превратился в гоночную машину. В те годы постепенно набирал обороты чемпионат NASCAR, и моей мечтой было участие в одной из гонок. Это несложно: приезжаешь, заявляешься, платишь взнос, получаешь номер – и вперёд. В первой десятке вряд ли приедешь, но зато будешь потом рассказывать, мол, гонялся в одном пелотоне с Ли Петти или Баком Бейкером.

В пятьдесят восьмом эта мечта стала навязчивой идеей, потому что я встретил самого Рэда Байрона. Наверное, я единственный из всей толпы понял, что это он. Заводилой у нас тогда был Митчелл, красавец и не без деньжат, девчонки около него так и вились. Он ездил на новеньком «Шевроле Корветт» и побеждал во всех любительских гонках, в которых принимал участие. Только один раз он проиграл – причём так позорно, что в течение года вообще не садился за руль. Его сделал какой-то заезжий старик на древнем «Олдсмобиле», да не просто сделал, а демонстративно остановился у финиша, пропустив проигравшего вперёд. В те времена подобное было чем-то вроде плевка в лицо. Мол, ты настолько слаб, что я подарю тебе победу. Я уже после догадался, что старик – это сам Рэд Байрон. Ну да ладно, речь-то вовсе не о том [4] .