Сеньора Лаура лежала на боку, подобрав колени, лицо у нее, насколько видела Ракель, было бледным, почти зеленым. Волосы медового цвета разметались по подушке; под голубыми глазами появились темные тени. На ней поверх сорочки было просторное платье.

Ракель придвинула стул и взяла ее за руку.

— Скажите, сеньора Лаура, что случилось.

Та покачала головой.

— Ничего, сеньора Ракель. Просто обычное время. Но меня так тошнило, было так больно, что мама перепугалась и послала за вами. Так что, видите, делать ничего не нужно.

— Еще как нужно, — сказала Ракель. Звонком вызвала служанку и дала ей зашитый в льняную ткань пакетик. — Положи его в чашку и залей кипятком. Потом принесешь нам.

Как только служанка ушла, Ракель налила воды, добавила туда каплю жидкости из пузырька и протянула Лауре.

— Боль от этого прекратится. Выпейте.

— Меня вырвет, — ответила девушка.

— Ерунда, — твердо сказала Ракель. — Пейте.

Лаура с трудом села и, гримасничая от неприятного вкуса, выпила жидкость.

— Теперь ложитесь на живот, — сказала Ракель.

Лаура испуганно посмотрела на нее и повиновалась.

Ракель стала массировать ей поясницу сильными, умелыми пальцами. Служанка вернулась; Ракель кивком велела ей поставить чашку и продолжала массаж.

— Теперь лучше, — заговорила Лаура, голос ее повышался и понижался в такт движению рук Ракели. — Откуда вы знаете, что делать? Наверное, вы удивительно умная. Мама говорит, что единственное средство — это выйти замуж и родить ребенка. Я рада, что есть и другие средства.

— Сколько вам лет? — спросила Ракель, продолжая массировать ей поясницу.

— Четырнадцать. Папа говорит, замуж мне еще рано.

— Пожалуй, он прав, — сказала Ракель. — Для некоторых девушек — ничего, но большинству лучше повременить несколько лет.

Она прекратила массаж.

— Теперь перевернитесь. Знаете, массаж может делать вам ваша служанка. Если хотите, пусть втирает вам в кожу ароматические масла.

Лаура перевернулась и села. Ракель перелила жидкость в другую чашку и дала ей выпить.

— Это мамина служанка, — сказала Лаура. — Для меня она не станет делать этого. Она не причесывает меня, не помогает одеваться. Она все время суетится вокруг мамы. Мама любит постоянно выглядеть как можно лучше, — добавила она с легкой обидой.

— Тогда поручите это кухонной служанке. Она маленькая, но руки у нее, похоже, сильные — это все, что нужно. Давайте ей дополнительную монетку, и она будет рада учиться и помогать.

— Я знала, что мне нужны были вы, — с довольным видом сказала Лаура.

— Я?

— Да. На днях мы с мамой пошли к перчаточнику Эфраиму посмотреть, что у них есть, и там был очень красивый молодой человек — высокий, с очаровательной улыбкой и голосом. В общем… сегодня утром я опять пошла туда, потому что не могла принять решение, и папа сказал, что я могу иметь только одну пару перчаток, а не три, и, пока была там, я почувствовала слабость, и он сказал мне, как вы умелы, как умны, посоветовал попросить маму вызвать вас. Ваша служанка сказала, что вы будете у сеньора Себастьяна, — и закончила с почти злорадным торжеством в лице: — Его зовут Даниель.

— Да, — сказала Ракель слегка искаженным голосом, так как говорила сквозь стиснутые зубы. — Он очень обаятельный, правда?

— Меня больше совсем не тошнит, и голова не кружится, — сказала Лаура. Действительно, ее мертвенная бледность исчезла, и казалось, она готова спрыгнуть с кровати.

— От капель, которые я дала вам, захочется спать, — предупредила Ракель. — Вам лучше полежать немного. Тогда все будет в порядке.

Ракель оставила ей еще три пакетика трав от спазм, дала указания и стала спускаться, чтобы немного поговорить с сеньорой Алисией.

Ее остановил на лестнице доносящийся снизу знакомый голос. Даниель заботливо расспрашивал о сеньоре Лауре, он принес ей рисунок перчаток, который, видимо, считал наиболее подходящим для нее.

Голос этот услышала не только она. Наверху поднялась суматоха срочных приготовлений, и неожиданно быстро сеньора Лаура, подкрепленная дозой самого сильного болеутоляющего средства сеньора Исаака, протиснулась мимо нее и, белокурая, красивая, в голубом шелковом платье, стала спускаться по лестнице, мило улыбаясь запрокинутому лицу Даниеля.