Голем, покорный воле создательницы, обрушил на проход, из которого ожидалось появление цели, целый шквал огня, свинца, шрапнели и лучей лазеров. Не знаю, не уверен, что даже отряд големов профессора Сагами перенес бы эту атаку. Практически половину двора застилало пламя.

А потом в огне обозначилась какая-то тень. Неспешно она обретала все более четкие контуры… И из беснующегося жара танцующей походкой вышло ЭТО.

— Мир и Любовь! — провозгласил накачанный мужик с нимбом и четырьмя небольшими крыльями на пояснице. А также обутый в тяжелые ботинки и более подошедший бы демонице латексный прикид — гибрид ковбойских чепов и велосипедок, гульфик на подтяжках и короткие рукава на плечах, белый воротничок со стилизованной стрелой купидона вместо галстука — и с накрашенными фиолетовой помадой губами! — Вот мой завет! Ах, какая милая леди! — и оно приняло позу культуриста, поигрывая пластами грудных мышц и позволив рассмотреть татуировку на бицепсе. Голову панды с крылышками и подписью "Love&Peace". Если бы не нимб и крылья, это был бы просто эталонный hard gay…Да уж. Жестче некуда. — До чего же прелестна! Я просто не могу сдерживаться!

Микария истошно завизжала своему голему:

— Стреляй! Мочи! Уничтожь это!!!

Кройц не заставил хозяйку повторять дважды, и обрушил на пришельца новый шквал огненной смерти.

— О! Да! хорошо! — Однако покрывшая качка призрачная мелкоячеистая сетка не дала даже малюсенькому ожогу появиться на его рельефных мышцах.

— Силовое поле?! — пораженно спросила пустоту Микурия, когда залп кончился.

— Ох, какой горячий прием, — произнес невредимый извращенец, когда дым рассеялся, — Я даже слегка кончил… — он двинулся вперед.

Лучшая ученица профессора Сагами в ужасе вскричала и бросилась на утек. Но споткнулась. Голем, не получив новых приказов, безучастно стоял на месте.

— Ах, как мило! — расхохотался крылатый, подхватывая упавшую девушку в свои объятия. Та пыталасаь вырваться, но тщетно. Окрашенные фиолетовым губы приблизились к ее лицу, — Да пребудет с тобой счастье…

К концу невероятно долгого поцелуя в засос девочка обмякла, и кажется, потеряла сознание. Когда ее выпустили из объятий, она мешком рухнула наземь и осталась лежать неподвижно. А крылатый подошел к ее голему:

— Ты тоже прекрасен…

Тут Крайц Кройц Третий впервые проявил самостоятельность. Он попытался убежать. Но было уже слишком поздно… Я отвернулся от экрана, но мерзкий чмокающий звук все равно лез мне в уши.

— Что… это? — кое-как выдавил из себя шокированный Такуто.

— Его зовут Хапсиэль… Ангел третьего уровня среднего класса, — невозмутимо ответил Сакума.

— Ангел?! — последнее время мы с Такуто очень слаженно говорим хором. Может, пением заняться? — Но это же напомаженный качок…

— Понимаю ваши чувства, но это правда. Он — настоящий ангел, а мир и любовь — его кредо. И он самый страшный и могущественный враг, для победы над которым мы должны рискнуть своими жизнями!

Я выпал из реальности. То есть, он что серьезно?! Это — ангел?! Ангел?!!! Такого не может быть, потому что не может быть никогда… Нет, это явно какая-то ошибка. С этой мыслью я обратил внимание на происходящее. Посмотрев на голосферу, я увидел как профессор Штайн, водрузив на голову какой-то непонятный красный обруч, превращается в здоровенного ликантропа и кидается на Хапсиэля. Но его когти не способны даже оцарапать ангела, а клыки — проткнуть его кожу. Хапсиеэль же в процессе укуса выглядел так, будто Штайн не кусает, а…

— Профессор, вы настоящий воин! — со слезами на глазах сказал командующий Сакума. Я молча отсалютовал изображению, потому что Хапсиэль таки не смог больше сдерживаться и облобызал превратившегося профессора, из-за чего тот утратил всякую дееспособность. Напоследок ангел послал воздушный поцелуй в нашем направлении. Судя по всему, передающая камера взорвалась, так как вместо изображения пошли сплошные помехи. Новая волна паники захлестнула штаб.

— Он пансексуал, — произнес Сакума, по прежнему сохраняя позу имени Гендо, — его влечет все, будь то мужчина, женщина, ребенок или старик…

Маг встал и положил руки нам на плечи:

— А еще он мазохист, — добро улыбнулся Сакума, — Получающий удовольствие от любой атаки извращенец. Он обнимает любого встречного и целует взасос. Да, Любовь прекрасна, верно! — вот только глаза у Эйтаро бешенные, пронизанные набухшими прожилками кровеносных сосудов. И голос нехорошо так дрожит… — Он ведь делает это из добрых побуждений. Он несет нам любовь, даже если мы хотим воздержаться… Как мило! Необычайно мило! — рука на моем плече сильно сжалась. Судя по вскрику Такуто, ему тоже показалось, будто в плечо вцепился медвежий капкан, — Двадцать лет назад бездонность его любви привела к пробуждению схожих наклонностей у некоторых людей…

Сакума с невнятным воплем оттолкнул нас, видимо, снова вспомнив этот ужас:

— Если его не остановить, мир наполнится хардгеями, и разрастется сад плоти и пота! Нет! Нет!!! — маг схватился за голову и принялся рвать на себе волосы и одежу, — Любовь между жеманными мальчиками еще туда-сюда, но я терпеть не могу накачанных гомосеков!!!

— Успокойтесь, — Энея, как всегда, пришла на помощь хозяину, выполнив на нем прием реслинга, именуемый "Верблюжий захват". Чем заслужила аплодисменты Фальче и Танарот.