Шрифт:
Школьников поморщился как от зубной боли:
— Простите, но вы рассуждаете формально, а наше дело родительское.
— С вашим сыном я разберусь сам. Но прежде выясню некоторые вопросы. Попросите свою супругу позвонить мне днем. Я ей скажу, когда подъехать. Ну что ж, приступим к заявлению. Вы где работаете?
— Начальником отдела в министерстве…
ГЛАВА 4
Гурам сдержал слово. На следующее утро он устроил Тамару и Виктора в гостиницу «Алтай». Номера оказались вполне приличными: рижская мебель, вместительный стенной шкаф, уютные кресла. Сосед Виктора, пятидесятилетний летчик Куприянов из Воркуты, после ухода Тамары искренне сказал:
— Ну и красавицу ты нашел, парень! Я на Севере таких не видел. Одно слово — царица Тамара. У вас в Тбилиси все такие?
…В Москве у Гурама оказалось множество дел. До позднего вечера он пропадал у знакомых, ездил к кому-то в Подольск и Мытищи. У Тамары и Виктора были свои интересы. Они бродили по городу, ходили в Третьяковку, на выставку русского фарфора, удалось купить билеты в театр. Вечерами, возвращаясь домой, подолгу говорили об увиденном, об Арбенине, которого погубил маскарад жизни, о Каренине, не разглядевшем моральной фальши общества…
Дни летели быстро. Сегодня уже четверг. Тамара и Виктор шли по проспекту Мира. Зажглись фонари, и дома окунулись в бледную синеву. Порывистый ветер нес небольшой снег. Морозило.
— Знаешь, наверное, я сделала глупость. Сказала Виктории Германовне, что ты родственник композитора и что завтра твой день рождения, — и, словно оправдывая свой поступок, Тамара добавила: — А что в этом страшного? Все-таки повод. Не все же ей нас угощать. И потом Гурам тоже сказал…
— Зачем тебе это было нужно? — громче обычного спросил Виктор. — При чем здесь какой-то композитор? И еще несуществующий день рождения! По-моему, неприлично…
Тамара перебила его:
— Не осложняй. Не порть из-за мелочей настроение и мне и себе. Я хотела как лучше. В конце концов, какое это имеет значение?
— Имеет! — голос Виктора сорвался. — Мне бы в голову не пришло собирать в чужом доме чужих людей на выдуманный день рождения.
Они шли молча, не смотря друг на друга. Спорить и доказывать нелепость своего положения Виктору совсем не хотелось. На переходе, пропуская Тамару, увидел ее заплаканные глаза. «Этого еще не хватало», — с унынием подумал он.
— Не обижайся, — улучив момент, когда поблизости никого не было, он поцеловал ее в щеку. — Пусть будет так, как хочешь…
Знакомые Гурама жили около Белорусского вокзала. Тамара и Виктор не сразу разыскали нужный им дом. Гурам встретил их у подъезда. Спросил сердито:
— Вы что, забыли? Нельзя же так опаздывать…
Обдало домашним уютом, теплом, розовым светом фарфоровой люстры. Из комнаты доносились оживленные голоса, звуки стереофонической музыки. Им приветливо улыбнулась Виктория Германовна. Стол был уже накрыт. В низкой вазе — цветы. Виктор понял, что к его шестидесяти рублям Гурам добавил не меньше.
— Знакомьтесь, — торжественно сказал Гурам. — Тамару вы знаете. А это мой друг Виктор — племянник известного композитора, фамилию его дяди называть не будем…
Виктор растерялся от такой рекомендации и хотел было возразить, что дядя его не композитор, а инженер на машиноремонтном заводе, но подскочивший к нему парень в вишневом пуловере крупной вязки уже пожимал руку.
— Лева, — представился он. — Я знаю, кто твой дядя. Похожи. Талантище. Ты тоже из музыкального мира? — с умилением спросил он. — Сыграешь что-нибудь?..
— Оставь его в покое. — Гурам подмигнул Виктору. — Не будем говорить о родословных.
Виктор промолчал.
— Что ж! Лишим себя интересной информации. Прими наши поздравления и общий подарок, — Лева взял с книжной полки золотистый футляр. — Настоящий «Паркер»!
Виктор смутился, Гурам, обняв его за плечи, подвел к креслу. К ним подошла худенькая девица лет двадцати в синих вельветовых брючках.
— Я тоже увлекаюсь музыкой, — и она бойко издала гортанные звуки, имитирующие игру духовых инструментов.
Все рассмеялись.
— Гениально! Валя-Джаз показывает свое искусство. Вот что значит самореклама, — воскликнул Лева. — Можешь не волноваться. По конкурсу пройдешь. Плачет по тебе отечественная эстрада.
Заговорили о пустяках. За стол никто не садился, явно кого-то ждали. Вскоре настойчиво прокричала кукушка-звонок. В комнату вошел высокий парень, несколько располневший, с гладким, матовым лицом. Под тонкой кожаной курткой на черном свитере сверкнул медальон. Он приветливо кивнул всем, почтительно приложился к ручке Виктории Германовны, похлопал Гурама по плечу. До Виктора донесся шепот: «Робик пришел».