Редкостные для иноземцев единодушие и честность сквозят в признаниях очевидцев Геоктепинской войны и даже тех, кто развязал эту бойню. Словно сговорившись, все они утверждают, что им не удалось встретить среди туркмен не то что бы предателя — человека, который мог бы указать дорогу, сообщить о чем-то семнадцатистепенном. Да, если речь идет о чести страны, Родины, никакие блага не имели для туркмена никакого значения.

Я не идеализирую свой народ: были среди него и свои иуды, продававшиеся за тридцать сребреников, в том числе и в Геоктепинской войне. В семье не без урода. Судьба сама расправилась с этими людьми!

Туркменская земля не носит предателей, она забрасывает их камнями презрения!

Туркмены, милые мои люди!

Что бы ни говорили о нас, что бы ни думали, мы должны оставаться такими, какими создал нас Господь, наш дух и наша история. Нам не за что краснеть перед Богом, нечего вымаливать у духа — нам воздано сполна, и за это Благодарение Всевышнему, да будет всегда так!

Единственное, чего мы недополучили от истории, вернее, что сами по доверчивости отдали ей, — свою самооценку. Мы занизили ее, чем сами навредили себе. Но и это пошло нам в плюс: время доказало, что к туркмену никакая грязь не пристанет. Туркмены — народ, сумевший провести незыблемую границу между добром и злом.

Посмотрите в глаза туркмена, и вы увидите, как чисты они, словно родниковая вода, словно небо над их головами…

Душа туркмена так же красива, как орнамент его ковра, свежа, как кетени, чутка и тонка, как его музыка, естественна, как окружающая его природа…

Туркмены обладают врожденной скромностью, но ведь это жизнь… И так уж устроен человек, что иногда он позволяет себе показаться лучше, чем он есть…

…Одуревший от сытой и благополучной жизни у огузов Дэли Домрул бесится с жиру. «Не найдется ли другой такой дэли, с которым можно было бы помериться силами, размять косточки?» — восклицает он и, не зная куда девать свою энергию, строит над высохшим оврагом мост. С каждого, кто проходит по мосту, он берет по тридцать пулов, с тех же, кто пытается пройти через овраг, побоями сдирает по сорок пулов.

Как-то из соседнего аула доносятся крики, плач. Домрул отправляется туда, чтобы узнать, что случилось. Выясняется, что умер хороший парень, и родственники горячо оплакивают его.

— Кто убил вашего сына? — спрашивает Домрул в предвкушении того, что у него наконец-то появился противник, с которым он может сразиться.

— Ангел смерти Азраил…

Самодовольный Домрул отправляется на поиски Азраила. Но… Азраил — это небесная сила, возвышающаяся над силой земной. В неравной схватке Домрул побежден и просит пощады…

Так посрамлено высокомерие, кичливость в эпосе «Горкут ата».

А вот как наказана гордыня в эпосе Гёроглы:

…Как-то по весне, отправляя сорок джигитов на охоту, Гёроглы велит им принести сорок трофеев, а сам садится пить вино. За одной пиалой следует другая, третья… Сын Овез пытается остановить отца, не дать ему выпить лишнего, но получает грозную отповедь:

— Не смей перечить мне, соглашайся со всем, что я скажу, иначе я тебе голову снесу!

— Хорошо, ага!

— Даже Новширван адыл (адыл — справедливый) не управлял страной столь справедливо, как я!

— Правильно, ага!

— И Хатамтай не кормил свою страну так, как кормлю ее я!

— Верно, ага!

— И Хезрети Али не воевал, как я, и мало чего добился!

— Эх, ага, тут ты немного перебрал, наступил на взрывчатку! — не выдержал сын.

Устыдившись и поняв, что винные пары сделали свое черное дело, Гёроглы, натянув на себя сорок сброшенных джигитами накидок, пытается уснуть и протрезветь, но попадает в руки Арап Рейхана. Тот везет к себе Гёроглы, посрамленного из-за чрезмерной хвастливости, и тоже хвалится. И тогда Гёроглы наставляет своего врага:

На каждом переходе ягнёнка ел,

Удалось мне покорить Стамбул,

Но пострадал я от своей кичливости,

Арап, хоть ты не позволяй себе зазнаться.

Правдивый, открытый Гёроглы советует своему врагу не повторять его ошибок. Однако Арап Рейхан не последовал его примеру, за что и был наказан, а вот раскаяние Героглы помогло ему освободиться…

…Великий туркменский султан Алп Арслан, покоривший десятки стран и живший как царь царей, приговаривает к смерти захваченного им врага:

— Привяжите к его каждой руке и каждой ноге по коню и пусть они разорвут его на четыре части!

Но враг не простой враг, он неприятельский хан. И он бросает вызов:

— Ты трус, ты даже не можешь устроить мне достойную казнь!

И тогда Алп Арслан велит дать приговоренному меч и пускается с ним в открытую схватку. Но, ослепленный яростью, спотыкается о натянутую веревку шатра и падает, подставляя себя вражеской сабле.

Знахари лечат султана, проклинают подлого врага, но Алп Арслан останавливает их: