– Ты мне не жена еще, – буркнул Габриэль.

– И никогда не буду, так что зря отбой Анжеле дал насчет девочек. Но ничего, думаю, потом свистнешь, и она нагонит тебе этого добра целое стадо. Извращенец! А ветчина и правда вкусная. Спасибо.

Хозяин номера выглядел очень смущенным. И снова разлил коньяк по рюмкам.

– Мы с Леной вместе жили восемь лет. Правда, не расписывались… – начал рассказ Михаил. Мужчина выглядел немного нелепо в розовом махровом халате.

– В гражданском браке? – уточнил Габриэль.

– Да вот вместе… Иногда расходились и опять сходились… Мне сейчас сорок, Лена меня на шесть лет старше. Сначала она не хотела детей заводить, а потом уж поздно было. Честно говоря, думаю, не любила Лена меня. Чувствовал я это. И если бы нашелся другой, то бросила бы, но так как других претендентов не было, оставалась рядом. А я Ленку любил, очень привязался к ней. В принципе мы мирно сосуществовали.

– А чем Лена увлекалась? – поинтересовался Габриэль.

– Была у нее одна страсть – балет.

– Балет? – переспросил Габриэль и посмотрел на Варвару.

– Да, балет. Просто помешана была на нем, чуть не каждый вечер ходила в театр, а я сидел дома один. Но не обижался на нее – лишь бы оставила в покое. А то ведь она и меня пыталась водить на спектакли. Вот уж адская мука! Вы и не представляете какая! – В лице мужчины и в его движениях, до сего момента заторможенных, даже появились признаки жизни, настолько, судя по всему, его волновала эта тема.

– Вам не нравится театр? – удивилась Варя. Она немного расслабилась под действием коньяка, чувствуя, что боль отступает.

– Театр? Нет, что вы, я не против театра вообще. Я против балета в частности. Ладно бы песни пели какие, а то прыгают, вертятся, неестественные позы принимают: рука – раз, нога – два… Тьфу! Противно смотреть! Тоска смертная. И чего в балете хорошего? Моя еще сядет в первом ряду и любуется, восхищается, а я со стыда сгораю: мужики-то в колготах, а там все в обтяжку и так всего много, точно что-то туда подкладывают. Просто срам!

Габриэль, округлив глаза, пытался незаметными тайными знаками прервать пламенную речь гостя, но тот распалялся все больше и больше. Наконец Михаил заметил его старания и тупо спросил:

– А чего вы мне все подмигиваете? Я не понял… Пригласили к себе, коньячок, разговоры тут разговариваете… И что? Я не из таких, сразу говорю! А вы что, пара извращенцев, что ли?

– Мы – нет, – давилась от смеха Варя.

– Хотя в вашем представлении люди, прыгающие на сцене в странных одеждах, наверняка все извращенцы, – закончил за нее мысль Габриэль. – Михаил, дело в том, что Варвара-то у нас прима-балерина, а вы ее грязью поливаете. Вот я и подавал тайные знаки!

– Балерина? – Мужчина растерянно посмотрел на Варю. – Точно, бабка в красной спортивной машине что-то говорила как раз о балете, о балерине. Я только сейчас вспомнил, а тогда не в себе был. Так это она о вас говорила? Теперь все понятно. Извините меня, пожалуйста, я не хотел обидеть. На самом деле балет очень красив, музыка там, танец…

– Ах, оставьте! – Варвара уже вытирала слезы, выступившие от смеха. – Ваше мнение тоже имеет право на существование, я нисколько не обижаюсь. Некоторым, я знаю, и опера не нравится. Мол, там глотку дерут и ничего не понятно. А уж как люди не любят врачей-стоматологов и милиционеров! Вообще, людям этих профессий не повезло…

– Мил…лиционеров? – зацепился за одно слово Михаил, чувствовавший себя очень неловко. – Правду говорите, я милиционеров очень не люблю. Туда идут одни идиоты, и не столько работать, сколько для того, чтобы иметь власть над людьми. Пистолет им или палку полосатую дадут, и они ходят прямо королями, всеми командуют да взятки берут. А когда на самом деле нужны, то их днем с огнем не найдешь! А теперь скоро будут называться полицейскими. Поменяли шило на мыло!

Варвара снова рассмеялась.

– Чего я опять не так сказал? – надулся Михаил.

– Вы уж лучше молчите! – хохотала балерина. – Сегодня у вас по лунному календарю явно не подходящий день для упражнений в остроумии. Дело в том, что Габриэль всю жизнь проработал в милиции.

– Ой! – охнул Михаил. – Извините…

– Ничего, ничего, – махнул рукой Габриэль. – Только лично я шило на мыло так и не поменял.

– В смысле? – не понял Миша.

– Переаттестацию, чтобы перейти в полицию, не прошел. По состоянию здоровья, – пояснил Габриэль и снова разлил коньяк. – За нас, друзья! И предлагаю: переходим на «ты».

– За нас, – вяло повторил Миша. – Честное слово, я не хотел обидеть…

– Сказал же, проехали. Кстати, ты теперь все знаешь: Варя – балерина, я – мент. А ты кто?

– Я? – Миша вдруг покраснел. – Да что обо мне говорить, лучше выпьем!

– Нет, тогда уж лучше открой нам правду! А то недосказанность какая-то…

Темная прядь красиво упала на лицо Габриэля.

– Так я это… – Миша замялся. – Мне как-то неловко…

– Да чего там, говори, все свои! – подбодрил его Габриэль.