— Вот и славненько, — произнес он. — Значит, не надо мне в сеть выходить и знатоков искать. Ведь черт его знает, что он тут понаписал… может, и не надо посторонним этого знать вовсе.

Вскинув глаза на Тадефи, он резким движением толкнул книжечку через стол к девушке и приказал:

— Читай!

Тадефи водила пальцем по строчкам, справа налево, и шевелила губами.

— Слова-то знакомые, — объяснила она, — а вот произносятся они по-другому. Ведь в арабской письменности нет гласных букв, поэтому все народы произносят те же самые слова по-разному. На ливанском наречии «солнце» — это «шамс», а мы в Марокко говорим «шимс». А в других арабских странах говорят «шомс» или «шумс».

— Но общий-то смысл понять можно? — не выдержал Живых.

Девушка еле заметно улыбнулась ему и кивнула.

Затем Тадефи принялась переводить вслух, переворачивая тонкие страницы с золотым обрезом. Каракули были отрывочными — краткие записи для памяти. Многие из них были перечеркнуты в знак того, что запланированное дело выполнено или отменено. Да и дел своих Рашид не описывал: время и место встречи, название кофейни или ресторана, изредка географические координаты — больше он ничего не упоминал. Иногда краткая характеристика того или иного человека, чаще всего порочащая: подготовка к шантажу.

— Дат здесь нет, — сказала Тадефи, оглядывая страницы.

— Конечно нет, — подтвердил дядя Фима. — И имен, если заметили, тоже. Он не дурак, твой Рашид. Потому и дожил до таких лет. В наркобизнесе это редкость, они к тридцати годам либо завязывают, либо садятся на пожизненное, либо начинают пробовать товар на себе — а это, братцы, самый худший конец для наркодилера.

— А координаты при чем? — спросил Живых.

Дядя Фима взял книжечку у Тадефи из рук и отставил ее подальше от глаз, прищурившись:

— То же самое. Если проверить, я уверен, что это координаты пустынных пляжей на средиземноморском побережье. Испания, насколько я помню земную географию, — он отдал книжицу Тадефи и благодарно кивнул. — Координаты мест, куда он присылал или ему присылали, моторные лодки с товаром.

Тадефи рассеянно кивнула. Она внимательно проглядывала последние страницы.

— Вот тут что-то интересное, — сказала она. — Видно, совсем недавняя запись. После нее больше ничего нет. Я вам переведу.

Запинаясь, она принялась читать вслух:

— «С первого идиота взять нечего. Космонавты бедны, как крысы. Прощупать второго. Этому есть, что терять. Надо будет с ним поговорить. Припугнуть, что я свой человек у его начальства. Сказать, что оно поверит мне, а не ему…»

Тадефи наморщила лоб, вчитываясь:

— «Проклятье! Опять этот диабетик. Нужно быть осторожным. На корабле не так много мест, где можно поговорить спокойно». Все, — она пролистала книжечку и положила ее на стол. — Дальше ничего нет.

Дядя Фима сидел с открытым ртом, соображая.

— Ну вот, — кивнул он своим мыслям. Обвел остальных взглядом. — Теперь ясно, кого он шантажировал. Того, с кем у него общее начальство.

— То есть? — хрипло сказала Бой-Баба.

— Инспектора? — Живых поднял глаза на дядю Фиму. Тот кивнул:

— Наши черепки наконец-то собираются в картинку. Рашид решил его шантажировать, Электрия нашего. Вероятно, поэтому его и убили — и, вероятно, именно Электрий.

— И, — дошло до Бой-Бабы, — вполне возможно, что наш злополучный «диабетик» Кок стал, несмотря на все предосторожности, свидетелем их разговора. Именно это он и хотел рассказать капитану перед смертью. Тогда наш мальчик Электроник и его ухайдакал.

— А потом ухайдакали его самого… — задумчиво произнес Живых.

Охранник задумчиво погладил книжечку.

— Не очень мне все это нравится, братцы… Получается, что на корабле есть еще какой-то второй… он космонавт и «беден, как крыса».

— Ну, это про любого из нас можно сказать! — рассмеялся Живых, но тут же осекся и накрыл своей рукой ладонь печальной Тадефи. Она не отстранилась.

— И получается, братцы, — дядя Фима медленно обвел их взглядом, — что этот самый второй Электрия-то нашего и ухайдакал.

Сначала они нашли нанотестеры. Тадефи повела их к пустым отключенным капсулам консервации. По ее знаку Живых отсоединил силовой блок от капсулы, в которой спал и погиб Рашид. Когда отодвинули силовой блок, под капсулой обнаружился картонный ящик, заклеенный по швам клейкой серебристой лентой. В нем были уложены рядами коробочки. Живых сорвал с одной картонную обертку. Внутри оказался новенький, крепко закрытый оранжевый пенал нанотестера.

— А ну-ка, — дядя Фима взял у него из рук пенал, с усилием открыл. Поднес Бой-Бабе. — Оно?