— Что? — спрашиваю я.

— Ты дивергент, — отвечает он.

Я гляжу на него, и страх пульсирует во мне электричеством. Он знает. Откуда он знает? Наверное, я совершила ошибку. Проговорилась.

Надо вести себя непринужденно. Я прислоняюсь к стене и спрашиваю:

— Какой еще дивергент?

— Не притворяйся идиоткой! — рявкает он. — Я заподозрил это еще в прошлый раз, но сейчас сомнений нет. Ты управляла симуляцией. Ты дивергент. Я удалю запись, но если ты не хочешь лежать мертвой на дне пропасти, изволь придумать, как скрыть это во время симуляций! А теперь прошу меня извинить.

Он возвращается в симуляционную комнату и хлопает дверью. Сердце поднимается к горлу. Я управляла симуляцией, я разбила стекло. Я не знала, что это признак Дивергенции.

Откуда он знал?

Я отлепляю ладони от стены и иду по коридору. Мне нужны ответы, и я знаю, у кого они есть.

Я иду прямо в тату-студию, где в последний раз видела Тори.

Людей вокруг немного, потому что в середине дня большинство на работе или в школе. В тату-студии три человека: мастер рисует льва на плече клиента, а Тори разбирает стопку бумаг на стойке. Когда я вхожу, она поднимает глаза.

— Привет, Трис. — Она бросает взгляд на второго мастера, который слишком сосредоточен на своем занятии, чтобы заметить нас. — Идем в заднюю комнату.

Я иду за ней за занавеску, которая разделяет две комнаты. В задней комнате стоят несколько стульев, лежат запасные иглы, краски и блокноты, на стенах висят рисунки в рамках. Тори задергивает занавеску и садится на стул. Я сажусь рядом и постукиваю ногой, чтобы чем-то заняться.

— Как дела? — спрашивает она. — Как симуляции?

— Весьма неплохо. — Я киваю несколько раз подряд. — Даже слишком неплохо, говорят.

— Вот как.

— Пожалуйста, помоги мне понять, — тихо прошу я. — Что это значит — быть…

Я медлю. Лучше не произносить здесь слово «дивергент».

— Кто я такая, черт побери? Как это связано с симуляциями?

Поведение Тори меняется. Она откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Ее лицо принимает настороженное выражение.

— Помимо прочего, ты… тот, кто сознает, что находится в симуляции, что происходящее нереально, — отвечает она. — Тот, кто может управлять симуляцией или даже прервать ее. И еще…

Она наклоняется и заглядывает мне в глаза.

— Тот, кого… поджидает смерть, ведь ты еще и лихачка.

В груди копится тяжесть, как будто каждая фраза Тори падает камнем на дно. Во мне растет напряжение, которое я не в состоянии сдерживать… сейчас я заплачу, или закричу, или…

Я издаю хриплый смешок, который почти сразу стихает, и спрашиваю:

— Выходит, мне предстоит умереть?

— Необязательно, — отвечает она. — Лидеры Лихости пока не знают о тебе. Я немедленно стерла результаты твоей проверки из системы и вручную ввела результат «Альтруизм». Но не совершай ошибок. Если они узнают, кто ты, то убьют тебя.

Я молча смотрю на нее. Она не кажется сумасшедшей. Она говорит уверенно, хоть и несколько торопливо, и я ни за что не заподозрила бы ее в неуравновешенности, но это так и есть. В нашем городе никого не убивали с самого моего рождения. Даже если отдельные люди способны на это, лидеры фракции — никогда.

— У тебя паранойя, — говорю я. — Лидеры Лихости не убьют меня. Люди не убивают друг друга. Больше не убивают. В этом и смысл всего этого… смысл фракций.

— Да неужели? — Она опускает руки на колени и смотрит прямо на меня, ее лицо искажает внезапная ярость. — Они прикончили моего брата, так почему не тебя? Чем ты лучше его?

— Твоего брата? — Я суживаю глаза.

— Да. Моего брата. Мы оба перешли из Эрудиции, только его проверка склонностей не дала однозначного результата. В последний день симуляций его тело нашли в пропасти. Сказали, он совершил самоубийство. Вот только мой брат отлично справлялся с обучением, встречался с одной неофиткой, был счастлив. — Она качает головой. — У тебя ведь тоже есть брат? Как по-твоему, знала бы ты о его желании покончить с жизнью?

Я пытаюсь представить самоубийство Калеба. Сама мысль кажется нелепой. Даже будь Калеб несчастен, он никогда не пошел бы на это.

Ее рукава закатаны, и я вижу татуировку реки на ее правом плече. Она сделала ее после смерти брата? Река — это еще один страх, который она преодолела?

Она понижает голос:

— На второй ступени обучения Джорджи справлялся очень хорошо, очень быстро. Он говорил, что симуляции даже не пугают его… все равно что игра. Поэтому инструкторы особо им заинтересовались. Набились в комнату во время симуляции, вместо того чтобы дожидаться результатов. Постоянно шептались о нем. В последний день симуляций один из лидеров Лихости лично пришел на него посмотреть. А на следующий день Джорджи не стало.